Я перевернул его на спину.
Мне ударило в голову. Стало жарко. Все сжалось внутри. Я не мог дышать.
Крис… Она лежала передо мной.
Я не Марселя убил, я Крис убил…
Как? Ведь это же был он!
Как я мог не заметить в этой ночи ее черных длинных волос?!.
Из глаз хлынули слезы. Я услышал собственный истошный крик… Голос рвало.
Душно!
Больно… как же больной!
Я не мог! Не мог!
Она была… я… и топор…
Ах!.. Нет!
А потом ее тело упало. И все что я видел, так это ее окровавленное белое красивое лицо, летящее в пустоту.
Еще один безумный сон. На самом деле очень жуткий и безумный!
В каждом сне я убивал Марселя и причем самыми разными способами – один извращенней другого. Каком—то из снов умирал я, в каком-то я по ошибке убивал вместе Марселя кого-то из своих друзей.
Плохо…
Голова раскалывалась каждое утро! Все болело. Каждый новый день становился для меня тяжелей и невыносимее другого.
Что помогало? Крепкий чай.
Иногда коньяк.
Вчера был кофе без сахара.
Сегодня коньяк.
В последнее время его в моей квартире было много. Почему? Думаю, вы сами можете найти ответ.
Так пусто мне никогда не было. Ужасная пустота, которая поглощала меня снова и снова, день за днем.
Особенно сейчас, когда я все никак не мог написать ответного письма Айлине. Почему не могу? Она же ждет! Надеяться! А я? Пью коньяк по утрам.
В кого я превращаюсь?
Что со мной?
В кого я сам себя превращаю?
Никогда такого не было!
Все началось после смерти Крис. И почему я так на это реагирую?
Виню себя?
Может быть, не знаю.
Черт!
Иду на кухню. Беру граненный стакан. Наливаю коньяк. Пью. Горько и противно, но иначе не могу.
Сразу стало легче.
Пустота уходит – коньяк ее тут же заполняет.
Теперь я готов к новому дню.
Я добровольно согласился помогать полиции в раскрытии дела Крис. Именно я заявил об убийстве и мне помогать. Я не могу стоять в стороне, пока на чести моего друга лежит позорное пятно суицида.
Это убийство.
Я это знал.
И я знал, кто убийца.
Марсель.
В этом у меня не было сомнений.
Я больше не могу позволить этому гусю выходить сухим из воды!
Он должен быть наказан! Я не могу этого оставить просто так!.. Не могу…
После нескольких глотков коньяка я постарался прийти в себя. Голова начала проходить, но стало ломить все в костях и суставах. Чувствовал себя стариком, а это, мягко скажем, не есть хорошо.
Черт!
Ладно. Проживем как-нибудь. В конце концов это всего лишь один день.
Пришло время собираться и отправляться на расследование на место предполагаемого убийства. Но для меня не существовало слова «предполагаемого». Было просто убийство.
Оделся как обычно, но теплее: теплые джинсы, зимние ботинки, свитер и куртка. На улице снег, зима.
Все белое, а я – темное пятно на этой белой полосе.
Быстро сел на автобус, чтобы быстрее добраться до ее дома. Она там жила… жила и дышала, пока ее не убили.
Ужасно не справедливо… за что так?
Ее жизнь и так не была насыщена счастливыми событиями, и после смерти о ней не могут сказать ничего хорошего, пока ее убийство не доказано.
Противно до рвоты!
Она не заслужила такого… Никак не заслужила.
И чем я думал, когда согласился на сделку с Марселем?!
Не надо было, но теперь уже поздно. Как, впрочем, и всегда.
Вокруг ее дома собралось три машины полиции. Весь следственный комитет уже давно засел на месте преступления и проводил свою работу. Я поднялся на нужный этаж – на участке мне рассказали всю информацию – в подъезде уже суетились детективы. Но они не могли преступить к своей работе – разгоняли операторов с камерами и собравшихся зевак. Мне пришлось пробираться через толпу – дело нелегкое.
– Здесь не на что смотреть! Уходите!
Шум зевак не утихал.
Соседи и жители дома не могли остаться в стороне, если совсем рядом с ними произошло такое.
– Тут и без вас шуму много! Прочь!
Но любопытные глаза не исчезали, а продолжали таращиться.
– Вы мешаете следствию! И так тошно, а тут еще вы!..
Никак не разойдутся! Ничего не помогало. Замечания полиции не справлялись со своими задачами.
– Если бы у вас такое случилось, приятного бы было?!
Это был удар ниже пояса. И он сработал! Подействовало!
Зеваки принялись недовольно расходиться по своим квартирам. Проход освободился.
Небольшая трехкомнатная квартира была завалена полицейскими. Они то и дело проводили свои замеры, снимали пыль, фотографировали, задавали вопросы – словом, выполняли свою работу.
На диване в гостиной я приметил родителей Крис – малопримечательные люди. У матери не осталось слез. Она плакала в сухую. Отец был очень строг. Он все сами хотел вмешаться в расследование, но его вечно останавливали и просили успокоиться. Но я понимал его – он, как и я, не мог сидеть в стороне зная, что может помочь.