Немного помолчав и разглядывая ажурную застекленную крышу над головой, Вектор добавил:
– Я одного не пойму. Ведь Арбузов и так все потерял. Чего он теперь боится?
Вместо ответа Эно спросил:
– Вы хотите, чтобы я достал Книгу из сортира Арбузова?
Вектор приподнял свои очки, потер пальцем переносицу и ответил:
– Мне больше некого об этом попросить. А сам я… не могу туда снова идти.
Он посмотрел на Эно и спросил:
– А разве вам не хочется увидеть Книгу, в которой написано про то, что еще только случится?
Эно отрицательно покрутил головой.
– Почему? – искренне удивился Вектор.
– Мне это неинтересно.
– А вы вообще хоть раз видели Книгу? Держали ее в руках?
– Приходилось, – произнес Эно таким тоном, будто отвечал на вопрос «Вы бывали в деревне Большие Кучи?» Вектор разглядывал Эно, будто только что увидел его.
– Не понимаю, – пожал он плечами.
– А почему вам так интересен этот сборник инструкций? – спросил Эно.
– Почему инструкций? Катрены Нострадамуса и Откровения Иоанна Богослова почему-то не называют инструкциями.
– Потому что их называют катренами Нострадамуса и Откровениями Иоанна Богослова. К тому же вам уже кое-что объяснил Арбузов.
– Но я ничего не понял! – хлопнул ладонью по перилам Вектор.
– Поймете. Не все сразу. Спортсмен-марафонец тоже когда-то учился ходить, держась за мамину руку. Зачем вы охотитесь за Книгой? Вы думаете, что она что-нибудь объясняет?
– Ну… Не знаю… Интересно просто, – сказал Вектор и смутился, поняв, как это по-детски звучит. Пытаясь сгладить это ощущение, он добавил: – Я ведь только полистал ее там, на лестнице. Прочитать бы все. А так… Там ведь про Советский Союз было написано, про нас, значит. Только слова непонятные: перестройка и какой-то Чернобыль. Разве не интересно?
– Нет, – прежним тоном ответил Эно. – Не пытайтесь жить будущим. Это так же глупо, как и жить прошлым.
– Да я не живу будущим, я понять пытаюсь.
– Это хорошо, что вы пытаетесь понять. Но когда вы действительно что-то поймете, то вам также станет ясно, что Книга на самом деле не является чем-то стоящим внимания.
Вектор опустил голову и пробормотал:
– Значит, вы мне не поможете…
Эно улыбнулся и ответил:
– Отчего же. Помогу.
Дом на Садовом Эно нашел быстро.
Поднявшись на четвертый этаж, он нажал кнопку звонка Арбузова. Подождав минуты две, он позвонил снова и почувствовал, что все идет не совсем так, как предполагалось, однако закончится должно благополучно.
Дверь, наконец, дрогнула и приоткрылась. Эно не удивился, не увидев описанное Вектором лицо Арбузова: на него из щели смотрела старуха.
– Добрый день, – поздоровался Эно. – Мне нужен Арбузов.
Дверь закрылась и через секунду распахнулась вновь, пропуская Эно в квартиру.
Старуха выглядела крепко и вызывающе: она курила «беломорину» и у нее над верхней губой совершенно естественно смотрелись черные реденькие усы, как у десятиклассника, вообразившего себя мужчиной.
Старуха закрыла дверь и нагло разглядывала Эно, не говоря ни слова. Эно уже знал, что Арбузова ему увидеть не суждено и спросил, придав голосу простодушие:
– А где Арбузов?
Старуха, скривив лицо, выпустила в сторону мощную струю дыма и хриплым мужским голосом ответила:
– Помер твой Арбузов. Дня два как.
Эно изобразил замешательство:
– Как? Постойте… Не может быть…
Старуха полюбовалась произведенными ее словами эффектом и сказала:
– Очень даже может. Ты, что ль, заходил к нему неделю назад?
– Н-не знаю… – неопределенно дернул головой Эно и услышал глухое бормотание сразу на два голоса: «Он, он. Он и есть». Другой голос с сомнением тянул: «Слишком просто получается. Нет. Не он это».
– Довели, – расплывчато заключила старуха, как-то удовлетворенно качая головой и перебрасывая «беломорину» из одного угла рта в другой.
– Какое несчастье… – Эно растерянно потер лоб рукой.
– Было бы несчастье, плакали бы все, – ответила старуха тоном лектора, вещающего про азбучные истины. – Ты ему кто?
– Знакомый… Боже мой… – Эно решил больше не тянуть и спросил: – Простите, где у вас туалет? Мне что-то нехорошо.
Старуха обрадовано закивала:
– Что, обделался? Вон туалет, беги.
«Он это. Точно он».
Заперев дверь, Эно запустил руку за сливной бачок.
Пусто.
Не медля ни секунды, Эно, ничего больше не имитируя, вышел из уборной.
Старуха исчезла. Длинный сумрачный коридор был пуст, и не слишком походил на такой же в коммунальной квартире, где жил Илья. Их коридор редко оставался пустым и безжизненным, хоть и был тускло освещен, что, впрочем, не придавало ему столь мрачный, как здесь, вид. Может быть, дело обстояло иначе до того момента, как Эно появлялся у друга, однако стоило ему войти, как сейчас же отворялась какая-нибудь дверь и то бабуля-одуванчик спешила на кухню с кастрюлькой в руках, то Мамишвили в пижонском халате, не способном прикрыть черные джунгли на его груди, шел в ванную, приглушенным пением напоминая всем, чья сейчас очередь вкушать водопроводные блага цивилизации, то проезжал на трехколесном велике чей-то отпрыск в штопанных колготках (и как знать, может быть, это и был юный Вектор?).