Началось все с того, что друг Вектора с техникумовских времен зазвал его к себе на дачу, которая находилась в поселке Ивантеевка по Щелковскому шоссе. Они делали туда набеги регулярно – у друга была перешедшая к нему в наследство от отца «копейка», в которую набивался народ, желающий культурно отдохнуть и загружалась снедь, подлежащая уничтожению (правда, не всегда культурному). Библиотекари-библиографы в целом расслаблялись на природе точно так же, как и всякий иной советский труженик. В этот раз было не совсем культурно и очень скучно: друг прихватил где-то двух безобразно глупых девиц, которые отвратительно хихикали и любые действия, предпринимаемые в их адрес – будь то товарищеское рукопожатие или вопрос, как они относятся к творчеству Маяковского – расценивали не иначе как предложение к немедленному соитию. Воспользовавшись очередным таким промахом своего друга, Вектор выскользнул из домика, который стоял с краю дачного поселка и побрел по морозцу к речке, промерзшей, наверное, до самого дна из-за своих небольших размеров. Опровергая эту версию, посреди нее стоял мужик, пытаясь удить рыбу, которой тут, на памяти Вектора, не водилось. Мужик был пьян и одет неподобающим для подледного лова образом – в бежевую дубленку, чиновничью шапку из какого-то дорогого зверя и брючки со стрелочками, заправленными, правда, в валенки. В руках у него была двухметровая бамбуковая удочка, которую он небрежно держал за кончик, опустив толстое основание на лед позади себя. Вектор тоже был нетрезв, иначе ни за что не подошел бы к рыболову. Он остановился у пешни, валявшейся неподалеку, и посмотрел на уходящую в черную лунку леску.
– Клюет? – спросил он у мужика. Тот сдвинул шапку на затылок, громко высморкался в носовой платок и ответил:
– Не-а.
Посмотрев на Вектора, он задал свой вопрос:
– Читаешь много?
– Ну, – буркнул Вектор и зачем-то поправил очки.
– Ну и дурак, – сделал вывод мужик, и походило это все на дошкольный треп в детском саду.
– Сам дурак, – беззлобно парировал Вектор. Мужик насмешливо на него посмотрел и решил продолжить разговор:
– Ну и что вычитал?
– Алкоголь вреден для здоровья, – нашелся Вектор. Мужик энергично кивнул, будто соглашаясь, и с его головы чуть не свалилась шапка. Поправив ее рукой, он сказал:
– Тоже, небось, Книгу разыскиваешь?
Вектор вздрогнул и вгляделся в лицо рыболова, пытаясь понять, что у того на уме. Мужик перехватил конец удочки другой рукой, слазил куда-то за пазуху, выволок оттуда бутылку водки и сунул Вектору:
– Да не бойся, чудик. Выпей вот.
Вектор машинально принял поллитровку, отвинтил колпачок и опрокинул в рот. Ему обожгло нутро, на глазах выступили слезы. Он зажмурился, наугад завинтил горлышко и протянул бутылку в никуда. Когда рыболов ее принял, Вектор вытер глаза, отдышался и снова уставился на мужика. Тот миролюбиво на него смотрел.
– А вы… видели Книгу? – набравшись храбрости, выдохнул вместе с парами водки Вектор. Мужик хохотнул:
– Не-а. Фигня это – Книга ваша. Тебе к Арбузову надо. Если у него крыша еще не съехала.
– К Арбузову?
Мужик молча сунул в руки Вектору свою удочку, снова полез за пазуху и, покряхтев, вытащил оттуда толстую записную книжку и ручку. Полистав ее непослушными пальцами в перчатках, он что-то накарябал на ней и вырвал лист. И, протянув бумажку Вектору, спрятал книжку с ручкой обратно и отобрал свою удочку. Вектор, не разглядывая, сунул листок в карман.
– Водки только с собой возьми побольше, – иронично добавил мужик. – А то он и с лестницы спустить может.
И он захохотал. Вектор попятился, поскользнулся, чуть не упав, и побрел к дому.
Очнулся он на следующий день в машине, когда компания возвращалась в Москву. Девицы разочаровались в нем полностью, и он был этому только рад.
Он вспомнил о мужике с удочкой уже дома, когда обнаружил в кармане листок с каракулями. По-пьяному размашисто на нем был написан адрес дома на Садовом кольце.
Прошла неделя, прежде чем Вектор решился отправиться по этому адресу. По пути он увидел в киоске «союзпечати» новый номер «Огонька», о котором уже слышал из-за материала, напечатанного там, и купил.
В статье, интересующей Вектора, рассказывалось о людях, пропадающих без вести. Эта тема ему уже была знакома по вырезкам из желтого пакета. Пересев в метро на кольцо, Вектор зачитался и сделал несколько оборотов. В статье приводилась осторожная статистика, касающаяся, почему-то, только города Минска, хотя говорилось о разных городах Советского Союза и – что особенно подчеркивалось – зарубежья (мол, не мы одни, дорогие товарищи, имеем такие неприятности). Люди выходили из дома порой всего лишь на пять минут – за хлебом или с мусорным ведром – и не возвращались. И никто их не видел. Однако был и встречный, так сказать, феномен: на улицах городов иногда появлялись люди, которые совершенно не помнили: ни кто они, ни где живут – ничего. Их отправляли либо в милицию, либо сразу в больницу. Там констатировали, что неизвестный психически здоров, давали ему новое имя и пытались куда-нибудь пристроить. И очень редко этих людей узнавали близкие, причем между исчезновением и появлением ниоткуда проходило иногда несколько лет.