Он меня не перебивал, и это давало мне надежду. Я припала к его груди, обнимала его, гладила, я была уверена в успехе. Он тоже гладил меня по голове и молчал, потом посадил в кресло, сам встал и стал говорить. Лучше бы мне этого не слышать. Никогда.
Он говорил, что ему, видите ли, очень жаль меня, что он уважает мои чувства, но никогда не сможет на них ответить, а потом он разразился нравоучениями. «Как ты смогла такое сказать мне, Ви, — сказал он мне тогда. — Мирра твоя сестра. Неужели, ты можешь сделать ей больно? Она искренне любит тебя, заботится о тебе. Ты можешь предать ее? Подумай. Если ты хоть однажды кого — то предашь, ты будешь предавать всю жизнь».
А папенька-то твой как в воду смотрел. Да, я готова предать ради своего счастья. Все предают.
— Не все, — тихо сказала я. — Я готова была сама умереть, лишь бы отпустили вас.
— Ах, какое благородство! Твой папенька сказал мне тогда, примерно, так же. «Я люблю Мирру, я перед богом и людьми обещал любить ее всю жизнь. Она — моя, а я — ее. Надеюсь, это будет до самой нашей смерти. Мне нечего тебе сказать, Ви. Я искренне надеюсь, что это была минутная слабость. У тебя все будет хорошо, ты найдешь свою любовь, я верю в это. Ты будешь счастлива и о сегодняшнем эпизоде, когда-нибудь будешь вспоминать со смехом».
Вот я и вспоминаю. Со смехом. Подлец! Подлец! Ненавижу! Я тогда бросилась в омут с головой. Вышла замуж за первого, кто сделал мне предложение, потом за второго. Заводила любовников, много, много мужчин. Я доказывала себе и всем вокруг, что от меня можно потерять голову. Твой чертов папашка — просто дурак.
Я видела, что ты тоже кривишь губы, когда я тебе рассказываю о своих амурных делах. Это у вас семейное. Моя сестра тогда долго пыталась меня отговорить от замужества без любви. Наивная дурочка. Да я упиваюсь властью над мужчинами! Они стрелялись из-за меня. Один наивный мальчик повесился, когда я его бросила. Все дарили мне подарки, давали деньги. В отличие от тебя, я обеспеченная дама.
— Но я, лично я, не сделала вам ничего плохого. Зачем вы так со мной?
— Ты не слышала меня, Диана. Я говорила тебе. Я уже нагулялась. Мне нужна нормальная семья, чтобы в покое и довольстве провести остаток жизни. Хочу замуж за молодого и богатого. Я скоро не смогу родить, а у тебя в голове один театр: тетя-то, тетя — се. Я не курица и не буду носиться с тобой как с яйцом. Мне надо устраивать свою судьбу, я даже где-то благодарна тебе, что ты познакомила меня с Вернером и усиленно подталкивала меня к нему. Ты же сама этого хотела? Не помнишь? «Забирайте его себе, тетя». Это твои слова, я и забрала. Ха-ха, бойтесь своих желаний! Что хотела, то и получила.
— Я не этого хотела.
— А теперь мне плевать на то, что ты хочешь. Поживи, как я. Без Источника, без Дара, без театра, без исполнения своих желаний. Серая, скучная жизнь. Я свою скрашивала весельем и мужчинами, и коньяком, конечно. Выйди за старика, помучайся с ним, как я со своим и первым, и вторым, а не хочешь, стань нищей со своей гордостью. Об этой стороне жизни я, тьфу-тьфу-тьфу, ничего не знаю. Встретимся лет через пять, расскажешь о своей жизни. Я даже дам тебе за этот рассказ денег. Чем жалостливее будет твой рассказ, тем больше получишь. Мой тебе совет — сделай так, как хочет Вернер. Убить тебя я, конечно, не позволю, хочу посмотреть на твою жизнь и повеселиться.
— Я не отдам ему Дар. Добровольно, во всяком случае. Это все, что у меня осталось, пускай убивает.
На меня снизошло полное равнодушие. Мне было очень плохо физически, но еще хуже мне было морально. Самый родной и близкий для меня человек предал и продал меня. У меня ничего не осталось. Ничего! Пусть убивает.
Я даже не поняла, что шепчу это вслух.
— Ха-ха-ха, родной и близкий. Ты всегда использовала меня. Я возвращаю долг.
— А чем я использовала вас, графиня? — мне было неприятно называть ее тетушкой.
— Тем, что осуждала меня и моих любовников. Все время читала нотации. Я всегда была в твоем распоряжении — мой дом, мои советы, моя помощь.
Это уже было выше моего понимания. Я не думала, что все, что она делает для меня, было ей в тягость.
— Хорошо. Приношу свои извинения за вашу помощь, графиня. Теперь, если даже я буду умирать, я не попрошу вас ни о чем. Скажите Вернеру, что добровольно свой Дар я ему не отдам. Пусть убивает.
— Не учи меня, что мне делать, — вдруг взвилась тетка.
Я закрыла глаза и замолчала. Тетка еще что-то говорила, но я ее уже не слышала. Наконец, наступила тишина. Я снова осталась одна.
***
Сколько еще время прошло я не знаю. Голода я не чувствовала, сильно хотелось пить. Наконец, пришел Вернер. Он постоял надо мной.
— Ну, что ж графиня, скажите спасибо своей тетке. Она меня убедила отпустить вас. Мое предложение, насчет Дара, в силе. Она же убедила меня предложить вам вместо замужества деньги. Много денег. Единственное условие — вы больше нигде не должны светить свой Дар. Селена Виард должна исчезнуть. У вас уже не хватит сил держать личину столь долго, вы неминуемо себя обнаружите, а мне ваш Дар нужен незарегистрированным. Вот видите, как я берегу НАШУ тайну? Я верю, что вы сделаете правильные выводы, да и после сегодняшнего, выхода у вас нет. Не сегодня так завтра, не завтра, так через месяц. Я подожду. Ваша тетя оказалась права. И учтите, если вы выкинете какой-нибудь фортель, вам будет очень, очень плохо. Я вам это обещаю. Моральными принципами я не страдаю, как вы уже успели заметить.
— Мне не удастся исчезнуть бесследно из театра. Это будет странно, вы не находите? Я должна сходить к директору и уволиться, и мне нужно отыграть спектакли этого сезона.
— Не надо мне лгать, вы еще не подписали контракт. Я, как и ваша тетушка, в курсе всех ваших дел.
— Но у нас с господином Рихтером устные договоренности.
— Устные— это не бумага. Вы заболели, умерли, что тогда?
— Это непредвиденные обстоятельства.
— Вот, считайте, что они случились.
— Нет, — упрямо возразила я. — Еще один спектакль я должна сыграть по— любому. Кстати, я потерялась с датами. Какое сегодня число?
— Двенадцатое.
— Спектакль завтра. Я сыграю и уйду из театра.
— У вас не хватит сил.
— Хватит.
— Ну, как знаете. Хорошо, еще один спектакль, я всегда иду на уступки, цените это. Вы сейчас выйдете, оденетесь и поедете к себе домой. Пока для вас достаточно. Восстановитесь и приходите. Для обряда нужна сила, а вы сейчас истощены. Я дам вам достаточно денег на несколько лет безбедной жизни, а потом уж сами, сами.
Он помог мне подняться, мы вышли в коридор, поднялись по лестнице. Я уже не удивилась, увидев, что мы попали в холл теткиного дома. Придя в комнату Селены, переоделась, напилась, спустилась во двор и увидела Джима, который уже стоял наготове.