— Не сегодня, пожалуйста.
Я не собиралась ему говорить, что взяла отпуск, что на время ухожу из театра, а там, кто знает, вернусь ли сюда еще. Я отняла руку и почти бегом направилась в гримерку. Мне что-то стало нехорошо. Рухнув в кресло, я почувствовала, как резкая боль пронзила мою голову, в глазах потемнело, и, по-моему, я разучилась дышать.
Когда пришла в себя, обнаружила, что сижу в луже воды в своем любимом кресле, а платье, и так представляющее собой лохмотья на юбке, теперь стало лохмотьями и в верхней части. Кто-то обмахивает меня веером. Подтянув вырез платья повыше, я повернула голову и увидела машущего веером Финка.
— А вам идет! — съязвила я. — Ну, что же вы остановились? Машите, сударь, машите, я всегда любила свежий воздух.
И я разразилась целой речью по этому поводу, Финк же молчал и очень странно на меня смотрел. Я подтянула вырез еще выше, поправила волосы, чуть приподнялась. Что? Почему он так странно себя ведет?
— Селена? — хрипло произнес Финк. — Это вы?
— Я, вы что осле…, — я судорожно прошлась руками по своему лицу. Ничего не понимаю. Взяла в руку волосы, поднесла к глазам и застонала: я блондинка. Я — Диана, и Финк это увидел.
— Подите прочь, — холодно произнесла я и выпрямила спину.
— Хамелеон? — неверяще протянул Родстер. — Вы Хамелеон?
Я вскочила, пережила небольшой разворот комнаты, которая стала качаться не хуже палубы корабля. В ушах опять зашумело, в глазах потемнело, и я снова без сил рухнула в кресло. Сколько же прошло времени с момента приема «Чар»? Часа четыре прошло точно, а может быть и больше. Меня начал бить озноб.
— Сейчас, сейчас.
Родстер снял свой камзол и, накинув его мне на плечи, куда-то убежал. Как он вошел в комнату? Я точно помню, что запирала дверь на засов, ее никто не мог открыть, только я. Надо бы встать и закрыть дверь, но сил не было совсем. Я дрожала, закутываясь в камзол все сильнее и сильнее. Наконец, прибежал Финк с теплым пледом (и где только взял?) и с бутылкой чего-то, похожего на вино.
— Я не буду пить, — запротестовала я. — Мне бы чаю.
— Позже.
Он налил мне полстакана коричневой жидкости, пряно пахнувшей травами и, буквально, впихнул в меня. Развернул плед и закутал с ног до головы. Стремительно подошел к двери и закрыл ее на щеколду.
— Я уверен, что вы не хотели бы, чтобы кто-то застал вас в таком виде.
Я опустила голову. Лихорадочно заметались мысли: «Что же делать? Диана, ты совершаешь одну ошибку за другой. Что же мне делать? Что сказать ему?» Придумывать что-то не было сил.
— Сидите спокойно, сейчас отвар должен подействовать. Мы вместе придумаем, как вам выбраться из театра, чтобы вас никто не увидел в таком виде. Теперь мне многое становится понятно. Вы Хамелеон? Вероятно, аристократка. Что, захотелось острых ощущений?
Он ближе нагнулся ко мне и посмотрел в глаза:
— Ага, «Магические Чары». Не замечал раньше, что вы ими пользуетесь. Зачем это вам? Своих силенок не хватает? И давно вы под этой дурью? Отвечайте, иначе я сейчас вызову Магическую стражу, — рявкнул он.
— Сегодня первый раз, — нехотя произнесла я
— А до этого?
— Сама справлялась.
— И что же произошло сегодня? То-то я смотрю, что вы не похожи на себя. Отвечайте, — опять прикрикнул он.
— У меня осталось мало сил.
— Я что, должен вытягивать сведения по капле? Ладно, допускаю, что сейчас вам не до разговоров. Вам стало лучше?
Я действительно почувствовала облегчение. Стало легче дышать, и голова уже не кружилась.
— Да, мне лучше, отпустите меня сегодня, Родстер. Давайте завтра встретимся, и я вам все расскажу, — это единственное, что я придумала ему предложить.
— Да, сейчас, разбежался. Вы расскажите мне все сегодня. Я провожу вас домой. Вы еще живете у графини ле Шосс?
— Нет.
— А где вы живете?
Я опустила голову и закусила губу. Ну что за невезенье? Мне придется раскрыться еще и перед ним? Что он захочет взамен моей тайны? Никогда я еще так стремительно не обрастала долгами.
Финк присел на корточки передо мной.
— Не бойтесь, я не выдам вас. Я даю слово.
— Я — Диана ле Мор.
Он присвистнул:
— Дочь графа ле Факсс?
— Да.
Он судорожно вздохнул:
— Ну да, ну да. Как я сам раньше не догадался? Графиня ле Шосс ваша тетка?
— Да.
— Вернер ле Мор — брат вашего покойного мужа?
— Да.
— А что вы здесь делаете?
Я взбрыкнула:
— Играю, разве не видно?
— Видно, видно. Не мечите на меня яростных взглядов, хорошо играете, кстати. У вас что-то маскирующее есть? Вуаль, маска?
— Да. У меня все здесь, в шкафу.
— Вот и хорошо, одевайтесь. Я подгоню карету к черному входу и отвезу вас домой. Там и поговорим.
— Нет, меня ждет мой кучер.
— Хорошо, поедем на вашей карете. Я пойду его предупрежу. У вас есть условный знак?
Ну, вот откуда он все знает?
— Есть, — нехотя сказала я. — Найдите Джима и скажите ему: «Лаванда».
— Оригинально. И все? Так просто?
— А зачем мудрить?
Родстер покинул гримерку, я принялась одеваться.
***
В карете ехали молча. Меня укачало, стало хуже. Родстер приказал подъехать к черному входу, взял меня на руки и, не смотря на протесты, занес в дом.
— Где у вас спальня? — Спросил он.
— Не надо, — я стала вяло сопротивляться.
— Вы уже сегодня выступили, позвольте мне позаботиться о вас, где спальня?
Я указала. Хантер бежал за нами следом, отворил дверь, задернул шторы, дрожащим голосом спросил:
— Вызвать лекаря?
— Нет, ни в коем случае, — Родстер был спокоен и сосредоточен. — Как я понимаю, служанки нет?
— Нет.
— Тогда покажите, где гардероб госпожи, принесите свежего сладкого чая, стопку чистых полотенец и скажите, как вас зовут?
— Хантер, милорд.
Я попыталась приподняться и заговорить, но была остановлена строгим окриком:
— Лежите и молчите, Селена. Я все сделаю сам. Хантер, где у вас ванна?
На меня накатила очередная волна слабости и тошноты. Я закрыла глаза, откинувшись на подушках. Сквозь пелену тумана слышала хлопанье дверей, тихий разговор двух мужчин. Потом почувствовала, что на лоб мне легло что-то приятно-холодное, мою голову подняли выше, сняли туфли и плащ. Потоки свежего воздуха вернули меня в реальность. Я открыла глаза. Финк стоял надо мной с веером и усиленно обмахивал меня одной рукой, в другой он держал чашку с чаем. Отбросив веер в сторону, он приподнял мою голову и помог сделать несколько глотков сладкого-пресладкого чая.
— Эти «Чары» вам, наверняка, не подходят. Я бы на вашем месте, не злоупотреблял ими. Давайте я помогу вам переодеться, и надо выпить как можно больше чая. Тот эликсир, что я дал вам в театре не позволит потерять сознание, но лучше не делать сегодня лишних движений.
Он протянул мне ночную сорочку и стал расстегивать шнуровку моего многострадального сценического платья, которое я, конечно же, не сняла, одеваясь домой, а просто накинула плащ сверху него.