Весь мир театр

Марлоу кивнул и снова уставился на туманную полоску на западе.

— Матушка плакать будет, — внезапно произнес он, и Генри сразу понял, что речь идет вовсе не о королеве, а о той, что растила и заботилась о Кристофере вплоть до его поступления в колледж. — И Арабелла, наверно, тоже.

Генри решил поддержать меланхоличную нотку и признался:

— А я первый раз уезжаю на чужбину. Просто не представляю, как себя вести среди всех этих фламандцев, немцев и французов. Страшно…

— Не бойся.

Его спутник усмехнулся, положил руку на плечо и вдруг начал декламировать:

Ну вот мое благословенье
И правил несколько.
Ты в памяти держи их.
Не все, что в мыслях, языком болтай,
Не все то делай, что на ум взбредет.
Будь вежлив, но ни с кем запанибрата.
Тобою выбранных, испытанных друзей
Свяжи с собой, как обручем стальным,
Но не мозоль ладони, первым встречным
Давая руку. Ссор остерегайся; если ж
Поссорился, держися до конца,
Чтобы противник твой тебя остерегался.
Всем отдавай свой слух, а голос лишь немногим:
Все мненья слушая, храни свое сужденье.
Будь в платье дорогом, коль терпит кошелек,
Но не затейливом, в богатом, но не пестром:
По платью часто судим мы о людях.
Во Франции знатнейшие умеют
С безукоризненным одеться вкусом.
В долг не бери и не давай взаймы:
Ссужая, с деньгами легко утратишь друга,
А занимая в долг, расчетливость притупишь.
А главное: будь верен сам себе.

Генри удивленно посмотрел на Марлоу. Он узнал слова Полония из пьесы, что недавно зачитывал вслух мастер Уильям.

— Да. Красиво. Жаль, мне так и не доведется сыграть Офелию, — с сожалением произнес Генри.

— А автору не доведется увидеть премьеру, — тем же тоном ответил ему Марлоу. — А что касается сцены… — он повернулся и вдруг хитро подмигнул: — Весь мир театр, а люди в нем — актеры.