Наконец, в третьей квартире, с окнами во двор — поселить одинокую, незаметную женщину.
В этой квартире должен быть такой хитрый ход в подполье, чтобы самый ловкий шпик не мог его обнаружить. И в этой же квартире — уже тайно, без прописки в полиции — должны были жить сами работники подпольной типографии.
В середине мая рано утром в этот дом пришли четверо бравых рабочих с топорами и лопатами. Под видом ремонта они вскрыли полы в нижнем этаже и стали рыть подвал.
Землекопам предстояла большая работа. Надо было вырыть подземелье — двенадцать метров длины, шесть метров ширины и пять метров глубины. Это значит выбросить во двор около двадцати тысяч пудов земли — целую гору. Такая гора могла сразу провалить все дело.
Но подпольщики тоже не лыком шиты. Они разбрасывали землю по всему двору и засевали овсом, который быстро разрастался пушистым ковром.
Подпольщики жили очень замкнуто и никуда не выходили. Только Решетов, наименее известный полиции, сносился с комитетом, бегал в трактир за обедом и в лавочку по соседству за всякой мелочью. С раннего вечера заваливались спать на сеновал и вставали вместе с солнцем.
Сережа очень ловко выбрасывал в окно землю лопатой, но с непривычки скоро набил себе кровяные мозоли. Иногда всю ночь не мог заснуть от боли. Сидит на сеновале и покачивается, чтобы унять проклятую боль.
Товарищи уговаривали его переменить работу, заняться вместе с Решетовым плотничьим делом, но Сергей знал, что земляные работы — самые важные и самые спешные, и наотрез отказался. Он обмотал руки разорванной рубахой, надел кожаные рукавицы и продолжал работать.
Через месяц подвал был вырыт. Однажды к товарищам пришла Газина, мнимая хозяйка дома.
Они стояли в доме у окна и радовались, что вот уже скоро и делу конец. Вдруг послышался шум, дом дрогнул и поехал вниз. Что такое?
Все растерялись. Не растерялся только Костриков, который в опасные моменты всегда отличался особенной находчивостью. Быстро смекнув, что это обвалилась земля в подвале и дом оседает, он выбежал во двор, схватил толстую плаху и подпер ею стену.
Три дня потом подпольщики выбрасывали из подвала обвалившуюся землю и домкратами поднимали осевший угол. После этого работа пошла быстро.
В подвале установили большую чугунную печь, поставили столы, стулья, два реала, наборные кассы и самодельный печатный станок. Потом настелили потолок, навалили на него целый метр земли, утрамбовали ее, чтобы ни звука не доносилось из подполья. Оставалось изобрести сигнализацию и устроить тайный ход. И то и другое опять-таки придумал хитрый механик Сергей Костриков.
Прежде всего решили ворота держать всегда на запоре, а во дворе посадить пса, чтобы он лаял, как только брякнет засовом калитки чужой.
Но этого мало. В подвале устроили электрический звонок. Провода от него провели под штукатуркой в прихожую верхнего этажа и соединили с металлической вешалкой. Если повесить на вешалку пальто или шапку, так тотчас же в подземелье зазвенит звонок, извещая подпольщиков о том, что пришел незнакомый. Потому что на вешалку никаких вещей вешать не полагается: не для того она сделана! Кроме того, по телеграфной азбуке с помощью коротких и долгих нажимов на вешалку можно было передать подпольщикам любой сигнал.
— Вот приходит к нам пристав с городовым, входят наверх с обыском — хлоп картуз на вешалку. И сам же, дурак, дает знать: держи, мол, ухо востро! — весело смеялся Сергей.
В квартирах нижнего этажа сделали тайный ход, вырыли одинаковые погреба. В одном подполье стена была сделана в виде огромного ящика, туго набитого землей. Ящик этот двигался на роликах в сторону соседнего погреба. Когда вход в типографию был закрыт, никто и предположить не мог, что в этом погребе таится какой-то секрет: обыкновенный погреб со стенами, обшитыми досками. Но стоило только знающему человеку вынуть из столба сучок, сунуть в него особый ключ и толкнуть стену-ящик, как она откатывалась на роликах и открывала вход в типографию.
Типография уже могла приступить к работе. Оставалось только отремонтировать верхнюю квартиру и поселить жильцов. Но тут вдруг все круто изменилось.
Однажды ночью Попов и Костриков возвращались домой и увидели две темные фигуры, которые перепрыгнули через забор в сад доктора. Думая, что это просто жулики, Попов и Костриков решили поймать их. Они прибежали домой, перелезли через забор в сад, обыскали его, но никого не нашли. Пошли к хозяину дома и сказали ему об этом. Тот всполошился, спустил с цепи собак, вместе с кучером и сторожем обыскал весь сад и тоже никого не нашел.
Прошла ночь. Наутро подпольщики ремонтировали верхний этаж. Зечером к ним пришел товарищ, приехавший из Питера. Они проговорили всю ночь, а в пять часов утра вдруг раздался грохот: кто-то стучал в дверь.
Подпольщики посмотрели в окно и увидели, что дом окружен жандармами. Открыли дверь. Вошел пристав и полицейские.
Обыск длился весь день. Пристав вызвал саперов. Саперы по всему дому рыли ямы, разрыли погреб, вскрыли полы в доме и не нашли не только типографии, но и малейших следов ее.
Полицейские были в бешенстве. Подпольщики торжествовали и гордились своей искусной работой.
Их арестовали и под усиленным конвоем полиции отправили в тюрьму, а в доме устроили засаду и снова три дня искали, рыли, выстукивали стены и снова ничего не нашли.
«ТЮРЬМА»
Нельзя сказать, чтоб помощник начальника томской тюрьмы любил науку. Но белый ромбик — университетский значок — был его заветной мечтой. Всем, у кого он видел на мундире или на лацкане пиджака такой ромбик, увенчанный изображением царской короны, он завидовал лютой завистью. И вот, чтоб стать обладателем такого значка, помощник начальника тюрьмы решил поступить в Томский университет, Ходить на лекции он не мог — и времени нет, да и не солидно самому помощнику начальника тюрьмы, где содержатся важные государственные преступники, сидеть на скамьях в аудитории вместе со студентами, среди которых — а помощник начальника тюрьмы был в этом уверен — немало будущих государственных преступников. Но можно поступить в университет вольнослушателем — на лекции ходить совсем не обязательно, зачеты и экзамены сдавать, когда тебе удобно. А среди преподавателей университета можно найти и сговорчивых людей, которые не очень-то будут придираться на экзаменах к помощнику начальника тюрьмы.
Со своими коллегами-студентами помощник начальника тюрьмы не общался — дома у них не бывал, на вечеринки и студенческие пикники его не приглашали, на вечера не ходил.
Но на этот вечер помощник начальника тюрьмы решил пойти: вечер платный, и весь сбор идет в пользу государственных преступников: политических заключенных. Конечно, помощника начальника тюрьмы никто на этот вечер не приглашал. Но по праву студента-вольнослушателя он вполне мог прийти, а по долгу службы просто даже необходимо ему было присутствовать — мало ли что удастся узнать или увидеть на этом вечере.
Стараясь не привлекать к себе внимания, он прошел в зал. Впрочем, народу было много и никто не обращал внимания на него — всюду слышались веселые голоса, смех, пробегали взволнованные распорядители вечера. В одном из залов уже гремела музыка, и туда устремились любители танцев. Разыгрывалась лотерея, киоски бойко торговали книгами и открытками, цветами и безделушками — выручка тоже в фонд помощи политзаключенным.
Помощник начальника тюрьмы не торопясь прошелся по залу и остановился у одного из киосков. Книги, журналы — все, конечно, вполне «благонамеренное». Он полистал одну-две книжки и уж собрался отойти к другому киоску, когда внимание его привлекла небольшая тетрадка с напечатанным на гектографе текстом и рисунком тюремного окна в левом углу обложки. Рядом жирным шрифтом было написано: «Тюрьма». Ниже — «выходит непериодически». Еще ниже — «редакция для личных переговоров открыта ежедневно после первой прогулки до начала второй. Рукописи принимаются во всякое время…»