Ее сапфировые глаза, сверкающие на запыленном точеном лице, были устремлены на Майкла Галлатина. Они оценивали его с холодным, профессиональным уважением. Майкл подумал: так один убийца оценивает другого. Ему было приятно от мысли, что они сражаются по одну сторону фронта.
— Пошли, — сказала Габи, и они двинулись по холодным подземным коридорам.
Глава 14
— Вот твоя ванна, — сказала Габи.
Майкл стоял, глядя на каменный бассейн размером 5 на 1,2 метра, заполненный водой, в которой плавали листья и травинки.
— А вот мыло. — Она передала ему белый брусок с деревянной полки, на которой висели истрепанные, но чистые полотенца. — Мы залили воду дня два назад. — Она показала на большую каменную пробку, которая торчала из стены над бассейном. — Я надеюсь, ты не станешь возражать против купания в воде, которой уже пользовались?
Он постарался изобразить вежливую улыбку.
— Нет, если вода использовалась только по прямому назначению.
— Для этих целей у нас есть другое место.
— Почти как дома, — заметил Майкл.
Тут Габи неожиданно скинула свой пыльный свитер и стала расстегивать блузку. Он был немного ошарашен. Она сняла блузку.
— Ты не против? — сказала она, расстегивая бюстгальтер. — Мне тоже нужно помыться.
— О нет, — пробормотал Майкл.
— Это хорошо. Впрочем, даже если бы ты и был против, это ни на что бы не повлияло. Ты знаешь, некоторые мужчины… стесняются купаться вместе с женщинами.
— Не знаю, — сказал Майкл.
Он снял шапку и расстегнул комбинезон. Габи избавилась от последних покровов и, голая, спустилась по ступенькам. Майкл услышал, как у нее перехватило дыхание, когда вода, подымаясь по бедрам, дошла до живота. Вешняя вода, подумал он. Прошедшая сквозь систему древнеримских труб в бассейн, который когда-то служил общей баней.
Габи ступила на последнюю ступеньку. Вода едва покрывала ее грудь; она перевела дыхание. Здесь было прохладно и без вешней воды, но Майкл решил, что, прежде чем отправиться в Париж, он должен смыть с тела всю грязь. Он сбросил с себя белье и двинулся вниз по ступенькам. Вода сначала обожгла щиколотки, потом колени, потом… словом, это было ощущение, которое он вряд ли когда-нибудь забудет.
— Ничего себе, — сказал Майкл, стискивая зубы.
— Ты меня поражаешь. Наверное, не привык к холодным купаниям?
Майкл не успел ответить; она добралась до середины бассейна и окунулась с головой, быстро поднялась и откинула назад мокрую копну черных волос.
— Передай мыло, пожалуйста.
Она поймала кусок мыла на лету и принялась намыливать волосы. От мыла пахло дегтем и овсом. Его явно покупали не в парижских салонах.
— Там, в Базанкуре, ты решал быстро и четко, — сказала она.
— Не очень. Я только использовал возможности.
Он окунулся по шею в воду, превозмогая холод.
— Ты часто это делаешь? — спросила она. Хлопья пены сваливались с ее волос. — Используешь возможности?
— Это мой единственный способ… способ волка, — ответил он. — Берешь все, что предлагает судьба.
Габи намылила руки, плечи, грудь. Она действовала быстро и решительно, без медленного соблазна. Здесь ничего не предлагается, подумал Майкл. Габи просто делает свое дело. Ей, кажется, было абсолютно все равно, что ее подтянутое, стройное тело в такой близости от него. И это равнодушие к ситуации или, точнее, уверенность в том, что она во всех случаях с ней справится, заинтриговали его. Но холодная вода позволяла возбуждаться только внутренне, а не внешне. Майкл смотрел, как она намылила спину, как смогла, куда дотянулись руки. Она не попросила его помочь. Затем намылила лицо, снова нырнула под воду и вынырнула, вся розовая. Она бросила ему мыло.
— Теперь твоя очередь.
Жесткое мыло пощипывало лицо.
— Слушай, — спросил он, — откуда у вас здесь электричество?
— Мы включились в линию питания одного из домов в двух милях отсюда, — сказала Габи. — Нацисты используют этот дом как командный пост. — Она взъерошила волосы, стряхивая остатки мыльной пены. Пузырьки плавали вокруг нее, как ледяные жемчужины. — Мы не пользуемся электричеством от полуночи до пяти утра и забираем как можно меньше, чтобы они не заметили.
— Жаль, что у вас нет подогревателя для воды.
Майкл намылился, окунул голову, хорошенько потер грудь, руки, лицо, еще раз окунулся. Тут он заметил, что Габи разглядывает его.
— Ты не англичанин, — вдруг заявила она.
— Я — гражданин Великобритании.