Он попытался вспомнить те времена, когда ещё существовала база — с тех пор, кажется, миновал целый век. Да, была там темноволосая девушка, да только она его словно и не замечала.
— Через пару часов после взлёта я решила, что замёрзну насмерть, — пожаловалась она. — Ну, если не насмерть, то до потери сознания. Какая же в твоей жестянке паршивая система обогрева!
Она даже вздрогнула от таких воспоминаний.
— На полный обогрев ушло бы слишком много кислорода, — пояснил он. — Тепло и воздух я тратил только на пилотскую кабину. А когда шёл на корму за припасами, надевал скафандр.
— Я так рада, что ты меня не заметил, — рассмеялась она. — Жуткий, должно быть, был у меня видик — словно заиндевевший покойник. Представляю, какая из меня получилась спящая красавица! Словом, я замёрзла. А когда ты открыл все отсеки, я ожила. Вот и вся история. Наверное, пару дней приходила в себя. И как ты меня ухитрился не заметить?
— Просто я не особо приглядывался в кладовых, — признался он. — Довольно быстро выяснилось, что мне припасы, собственно, и не нужны. Странно, мне кажется, я все отсеки открывал. Но никак не припомню…
— А это что такое? — спросила она, взглянув на надпись.
— Решил оставить что-то вроде памятника…
— И кто это будет читать? — практично поинтересовалась она.
— Вероятно, никто. Дурацкая была идея. — Он сосредоточился, и через несколько секунд гранит снова стал гладким. — Всё равно не понимаю, как ты смогла выжить, — удивлённо произнёс он.
— Как видишь, выжила. Я тоже не понимаю, как ты это проделываешь, — показала она на стул и стену, — зато принимаю сам факт, что ты это умеешь. Почему бы и тебе не поверить в то, что я жива?
— Постарайся понять меня правильно, — попросил мужчина. — Мне очень сильно хотелось разделить с кем-нибудь своё одиночество, особенно с женщиной. Просто дело в том… отвернись.
Она бросила на него удивлённый взгляд, но выполнила просьбу. Он быстро уничтожил щетину на лице и сотворил чистые выглаженные брюки и рубашку. Сбросив потрёпанную форму, он переоделся и уничтожил лохмотья, а напоследок сотворил расчёску и привёл в порядок спутанные волосы.
— Порядок. Можешь поворачиваться.
— Недурно, — улыбнулась она, оглядев его от макушки до пяток. — Одолжи-ка мне расчёску и… будь добр, сделай мне платье. Двенадцатый размер, но только по фигуре.
Он и не подозревал, насколько обманчивы бывают женские фигуры. Две попытки пошли прахом, и лишь с третьей он сотворил нечто подходящее, добавив к платью золотые туфельки на высоких каблуках.
— Жмут немного, — заметила она, примеривая обновку, — да и без тротуаров не очень-то практичны. Но всё равно большое спасибо. Твой фокус навсегда решает проблему рождественских подарков, верно?
Её волосы блестели на ярком послеполуденном солнце, и вообще выглядела она очень привлекательной, тёплой и какой-то удивительно человечной.
— Попробуй, может, и ты сумеешь творить, — нетерпеливо произнёс он, страстно желая разделить с ней поразительную новую способность.
— Уже пыталась. Всё напрасно. И этот мир принадлежит мужчинам.
— Но как мне совершенно точно убедиться, что ты настоящая? — нахмурился он.
— Ты опять за своё? А помнишь ли ты, как сотворил меня, мастер? — насмешливо бросила она и присела ослабить ремешок на туфельках.
— Я всё время думал… о женщинах, — хмуро произнёс он. — А тебя мог создать во сне. Вдруг моё подсознание обладает теми же способностями, что и сознание? И воспоминаниями я мог тебя тоже снабдить сам — да ещё какими убедительными. А если ты продукт моего подсознания, то уж оно бы постаралось провернуть всё так, чтобы сознание ни о чём не подозревало.
— Чушь собачья!
— Потому что если моё сознание обо всём узнает, — упрямо продолжил он, — оно отвергнет твоё существование. А твоей главной функцией, как продукта моего подсознания, станет не дать мне догадаться об истине. Доказать всеми доступными тебе способами, любой логикой, что ты…
— Хорошо. Тогда попробуй сотворить женщину, коли твоё сознание такое всесильное!
Она скрестила на груди руки, откинулась на спинку стула и резко кивнула.
— Хорошо.
Он упёрся взглядом в стену пещеры. Возле неё начала появляться женщина — уродливое неуклюжее существо. Одна рука оказалась короче другой, ноги слишком длинные. Сосредоточившись сильнее, он добился более или менее правильных пропорций, но глаза по-прежнему сидели криво, а из горбатой спины торчали скрюченные руки. Получилась оболочка без мозга и внутренних органов, автомат. Он велел существу говорить, но из бесформенного рта вырвалось лишь бульканье — он забыл про голосовые связки. Содрогнувшись, он уничтожил кошмарную уродину.