Мальчик не отвечал.
— Или понравилось бы тебе гнуть спину по восемь часов в день за работой, с которой должна справляться машина? Или всё время голодать? Или мёрзнуть и мокнуть под дождём, не имея пристанища?
Он подождал ответа и, не дождавшись, продолжал:
— Ты живёшь в самом счастливом веке, какой когда-либо знало человечество. Тебя окружают все чудеса искусства и науки. Самая утончённая музыка, лучшие книги, величайшие творения искусства — всё к твоим услугам. Тебе остаётся лишь нажать кнопку. — Голос его смягчился. — Ну, о чём ты думаешь?
— Я просто соображаю, как же мне теперь попасть на Марс, — ответил мальчик. — Я хочу сказать — с долгами. Навряд ли можно от них отделаться.
— Конечно, нет.
— Разве что забраться в ракету зайцем.
— Но ты ведь этого не сделаешь.
— Конечно, нет, — сказал мальчик, но голосу его недоставало уверенности.
— Ты останешься здесь и женишься на очень славной девушке, — подхватила мать.
— Конечно, останусь, — отозвался Билл. — Конечно. — Он неожиданно ухмыльнулся. — Я просто так говорил насчёт Марса. Просто так.
— Я очень рада, — ответила Лила.
— Забудьте о том, что я тут наболтал, — попросил Билли с вымученной улыбкой. Он встал и опрометью бросился наверх.
— Наверное, пошёл играть с ракетами, — сказала Лила. — Вот чертёнок.
Кэррины спокойно поужинали, а после ужина мистеру Кэррину пора было идти на работу. В этом месяце он выходил в ночную смену. Он поцеловал жену, сел в реактобиль и под оглушительный рёв покатил на завод. Опознав Кэррина, автоматические ворота распахнулись. Он поставил реактобиль на стоянку и вошёл внутрь здания.
Автоматические токарные станки, автоматические прессы — всё автоматическое. Завод был огромный и светлый; тихо жужжали машины — они делали своё дело, и делали его хорошо.
Кэррин подошёл к концу сборочного конвейера для автоматических стиральных машин: надо было принять смену.
— Всё в порядке? — спросил он.
— Конечно, — ответил сменщик. — Целый год нет брака. У этих новых моделей встроенные голоса. Здесь нет сигнальной лампочки, как в старых.
Кэррин уселся на место сменщика и подождал прибытия первой стиральной машины. Работа его была воплощением простоты. Он сидел на месте, а мимо проплывали машины. Он нажимал на них кнопку и проверял, всё ли в порядке. Всё неизменно было в порядке. Пройдя его контроль, машины отправлялись в отдел упаковки.
На длинных роликовых салазках скользнула первая машина. Кэррин нажал пусковую кнопку на её боку.
— Готова к стирке, — сказала стиральная машина.
Кэррин нажал выключатель и пропустил машину дальше.
Этот мальчик, подумал Кэррин. Не побоится ли он ответственности, когда вырастет? Станет ли зрелым человеком и займёт ли место в обществе? Кэррин в этом сомневался. Мальчик — прирождённый мятежник.
Однако эта мысль его не особенно встревожила.
— Готова к стирке. — Прошла другая машина.
Кэррин припомнил кое-что о Миллере. Этот жизнелюб вечно толковал о других планетах, постоянно шутил, что полетит на одну из них и наведёт там хоть какой-то порядок. Однако он никуда не полетел. Он покончил с собой.
— Готова к стирке.
Кэррину предстояло восемь часов работы; готовясь к ним, он ослабил ремень. Восемь часов надо нажимать кнопки и слушать, как машины заявляют о своей готовности.
— Готова к стирке.
Он нажал выключатель.
— Готова к стирке.
Мысли Кэррина блуждали где-то далеко, впрочем, его работа и не требовала особого внимания. Теперь он понял, что именно беспрерывно гнетёт его.
Ему не нравилось нажимать на кнопки.
Маскарад убийцы
Killer's Masquerade — Collier's, December 6, 1952; перевод: Сергей В. Гонтарев
Сначала Уолтер Джаллин решил, что его разбудил ветер. Он лежал в кровати и смотрел на окно. Что-то глухо хлопало по раме.
Повернув голову, Джаллин увидел светящийся циферблат стоящего возле кровати будильника. «3:20». Джаллин крякнул и заворочался. Скоро вставать. Снова утренняя рутина.
Шум повторился.
Окончательно стряхнув сон, Джаллин, крепкий, широкоплечий мужчина, сел в кровати. Слабый звук угадывался безошибочно: кто-то ходил по нижнему этажу. Джаллин беззвучно соскользнул на пол.
Он влез в брюки и крепко затянул ремень на круглом животе, не переставая прислушиваться. В доме он был один. Жена уехала, чтобы проследить за транспортировкой гарнитура для гостиной — этот антиквариат она унаследовала от своей семьи и ревностно оберегала, дожидаясь, пока Джаллин обзаведётся собственной фермой.