Из-за Теркалера и его необъяснимой ревности заявление Баррента о приеме в Корпус Космических Исследований было отклонено. И Советник оказался бессилен — Теркалер имел слишком большое влияние на Приемную Комиссию.
Должно пройти полных три года, прежде чем Баррент снова сможет подать заявление. А пока он привязан к Земле и сидит без работы.
Теркалер!..
Баррент сошел с пешеходной дорожки и воспользовался экспрессом в Сантэ. Стоя на мчащейся ленте, он сжимал в кармане оружие. Запрещенное оружие.
Он решил убить Теркалера.
Картина расплылась. Сон померк. Потом Баррент внезапно увидел себя целящимся в худого человека.
Информатор, безликий и неумолимый, заметил преступление и сообщил в полицию. Полицейские в серой форме схватили его, повели в суд. Судья с двоящимся пергаментным лицом вынес приговор о вечной ссылке на Омегу и отдал обязательный приказ об очистке памяти.
Затем сон превратился в калейдоскоп ужаса. Баррент карабкался по скользкому столбу, по отвесному склону горы, по ровной гладкой стене. Его догонял труп Теркалера с разверзнутой грудью. С двух сторон поддерживали безликий информатор и бледный судья.
Баррент бежал по горе, по улице, по крыше; преследователи держались вплотную. Он заскочил в бесформенную желтую комнату, захлопнул и запер дверь. А обернувшись, увидел, что запер себя с трупом Теркалера. Голова его была покрыта красной и оранжевой плесенью, в открытой ране в груди зацветал гриб. Труп дернулся, потянулся вперед, и Баррент бросился в окно.
— Выходите, Баррент. Выходите из сна.
У Баррента не было времени слушать. Окно превратилось в крутой скат, и он соскользнул по его полированной поверхности в амфитеатр. Здесь, через серый песок, на колодах рук и ног, к нему полз труп. Неподалеку сидели рядышком судья и информатор.
— Он застрял.
— Я предупреждал его.
— Выходите из сна, Баррент. Говорит доктор Уайн. Вы на Омеге, в Магазине Снов. Очнитесь. У вас еще есть шанс, если вы немедленно соберетесь…
Омега? Сон? Некогда думать об этом! Баррент плыл по черному зловещему озеру. Прямо за ним плыли информатор и судья. Они поддерживали покойника, чья кожа медленно отваливалась от тела.
— Баррент!
Озеро превращалось в густой студень, который прилипал к рукам и ногам и забивал рот, а судья, информатор и труп…
Баррент очнулся на постели в Магазине Снов. Над ним стоял доктор Уайн. Рядом была сестра со шприцем и кислородной маской. За ней виднелся Аркдраген, вытирающий со лба испарину.
— Мы уже не надеялись, что вы выкарабкаетесь, — произнес доктор Уайн.
— Я предупреждал его, — сказал Аркдраген и вышел из комнаты.
Баррент сел.
— Что случилось?
Доктор Уайн пожал плечами.
— Трудно сказать. Возможно, вы были склонны к кольцевой реакции; а иногда попадаются наркотики с примесями. Но подобное практически не повторяется. Поверьте мне. Гражданин Баррент, наркотические ощущения чрезвычайно приятны. Я уверен, что во второй раз вы восхититесь.
Все еще потрясенный, Баррент был совершенно убежден, что второго раза не будет. Любой ценой он не допустит повторения кошмара.
— У меня теперь образовалась привычка? — спросил он.
— О нет, — ответил доктор Уайн. — Привычка вырабатывается с третьего или четвертого посещения.
Баррент поблагодарил его и вышел. Проходя мимо Аркдрагена, он спросил, сколько должен.
— Ничего, — сказал Аркдраген. — Первый визит бесплатно.
Баррент покинул Магазин Снов и поспешил домой. Ему было над чем подумать. Появилось доказательство, что он совершил преднамеренное убийство.
Глава 9
Одно дело — обвинение в убийстве, которого ты за собой не чувствуешь; совсем другое — помнить совершенное преступление. Такому свидетельству нельзя не поверить.
Перед посещением Магазина Снов Баррент еще сомневался в предъявленном обвинении, допуская в крайнем случае, что убил человека во внезапной вспышке гнева. Но задумать и осуществить хладнокровную расправу…
Почему он сделал это? Выходит, желание отомстить оказалось таким сильным, что заставило сбросить оковы цивилизации?.. Он убил, кто-то донес, и судья приговорил его к Омеге. Он — убийца на планете преступников. Следовательно, чтобы жить припеваючи, ему достаточно просто следовать своим природным наклонностям.
И все же Барренту приходилось очень трудно. У него не было ни малейшей тяги к кровопролитию. В День Свободного Гражданина он, хотя и выходил вооруженный на улицу, не мог заставить себя застрелить кого-нибудь из низших классов. Он не хотел убивать!