Бейтс и Кинни были приняты на службу в разведку в начале вьетнамской войны и выполняли различные секретные поручения. После окончания войны во Вьетнаме летчиков направили в распоряжение мистера Уоррена. Через год оканчивался срок службы за океаном, и они могли вернуться в Соединенные Штаты. Однако шансы на хороший заработок у себя на родине были куда меньше, чем здесь. Разведка щедро оплачивала труд своих людей. И тем не менее вопрос об их уходе в отставку был уже решен.
— Дело надо сразу ставить на широкую ногу, — сказал Бейтс, энергично втыкая вилку в кусок мяса. — Успех, мой мальчик, в немалой степени зависит от суммы начального капитала. — И когда он перешел к объяснению того, что человек, впервые вступающий в серьезное дело, идет на определенный риск, появился официант и сообщил, что первого пилота просят к телефону. От удивления Бейтс перестал жевать и осведомился, кто бы это мог быть? Но официант не знал. Бейтс дал Кинни указания относительно подготовки машины к полету и отправился к телефону.
Хотя полуденный зной уже спал, но солнце по-прежнему нестерпимо палило. В кабине стояла шестидесятиградусная жара. Поэтому, быстро проверив машину, Кинни устроился в тени крыльев самолета. Вскоре на «джипе» подъехал Бейтс.
— Хватит прохлаждаться, мой мальчик, — живо сказал первый пилот. — Господь бог услышал наше желание и послал нам королевский подарок!
— Не понимаю, о чем это ты? — лениво протянул Кинни.
— Скоро поймешь. Дай сперва птичке подняться в воздух.
По приставной лестнице пилоты забрались в фюзеляж, заставленный ящиками и жестяными банками. Привычными движениями Бейтс проверил функционирование всех агрегатов и запустил двигатели. С-47 пробежал несколько сот метров по взлетной полосе и резко взмыл вверх. Бейтс дал полный газ. Из вентиляционной системы в кабину с шипением врывался свежий воздух.
— Теперь мы можем поговорить о деле, — сказал Бейтс, когда С-47 перешел на горизонтальный полет.
— Если речь идет о деньгах, то я готов говорить в любое время суток. — Кинни глуповато ухмыльнулся. — Так о каком деле пойдет речь?
Бейтс не спешил.
— Мы везем снаряжение для отряда Наутунга, не так ли? — произнес он наконец.
— Да что ты говоришь! — саркастически воскликнул Кинни.
— За это Наутунг должен передать нам десять мешков опиума, — спокойно продолжал Бейтс.
— У тебя потрясающая память! — не унимался Кинни. — Я оценю твои способности, Джо, еще выше, если ты наконец заговоришь ясным языком. Что тебе сообщили по телефону?
— Шеф передал, что сегодня в Муонг Нан мы не встретимся с нашим старым приятелем Ло Вэном.
— Он умер?
— Нет. Его арестовали. В Чиангмаи. В ближайшее время его отправят в Бангкок.
— Что он натворил? — удивленно спросил Кинни.
— Решил провести мистера Уоррена и продать опиум сам.
— О-о! — протянул Кинни.
Бейтс утвердительно кивнул головой и сделал многозначительную паузу:
— Так-то, мой дорогой. Шеф, конечно, приструнит его. Он не любит, когда его кто-то пытается провести.
— Все это, конечно, очень интересно, но при чем здесь наше дело? Ничего не понимаю.
— И даже тогда, когда я тебе скажу, что в это время в деревне, кроме Бансамму, никого нет? — Лицо Бейтса стало серьезным. — Пораскинь хорошенько мозгами — никого, кроме Бансамму и десяти мешков опиума!
Кинни, никогда не отличавшийся особой сообразительностью, все еще не понимал, на что намекал Бейтс, но вскоре по круглому румяному лицу пробежала широкая улыбка и рыжие брови поползли вверх.
— А-а! Это действительно редкий случай, им нельзя не воспользоваться! Надо что-то делать.
— Кое-что я уже сделал, — заметил Бейтс. — Из Чиангмаи по телефону я уже обо всем договорился с мистером Ломсоком.
— Старая жирная вошь, — презрительно отозвался Кинни.
— Знаешь ли ты, — деловито возразил Бейтс, — сколько эта старая вошь заплатит за десять мешков опиума?
— Нет, не знаю.
— Триста пятьдесят тысяч долларов, мой мальчик!
— О’кэй! — пораженный суммой, крякнул Кинни, но его лицо выражало озабоченность. — Дело стоящее, но как сделать так, чтобы шеф о нем не пронюхал?
Бейтс не торопился с ответом.
— Прежде всего мне хотелось бы знать, согласен ли ты вообще участвовать в этом деле? Если нет, то и говорить не о чем.
Сама сумма исключала для Кинни долгие размышления. Риск есть в каждом деле, даже в том, которым они занимались повседневно, — любой из полетов мог оказаться для них последним. Жить рядом с опасностью стало делом привычным. Жизнь была короткой, а доллар круглым. Летчик, возвращавшийся из-за океана в Соединенные Штаты, так же, как и все, становился в очередь безработных, если вовремя не позаботился о своем будущем.