— Я продавал опиум не для того, чтобы разбогатеть. У нас в Муонг Нан скоро людям совсем будет нечего есть. Из тех, кто родился в последнее время в нашей деревне, не выжил никто, — угрюмо сказал Ло Вэн.
— Неужели у вас в горах дело обстоит так плохо? — недоверчиво спросил полицейский.
— Да, брат, хуже, чем ты думаешь, — с горечью ответил Ло Вэн.
— Тогда дело твое плохое, — с сочувствием отозвался полицейский. — Из Бангкока пришло специальное сообщение, чтобы строго стеречь тебя. А вчера пришла телеграмма: «Срочно доставить Ло Вэна в столицу». Такое впечатление, что тебя там знают. Обычно из-за опиума у нас не поднимают столько шума — конфискуют товар и отпустят.
Ло Вэн погрузился в глубокое раздумье и до самого Бангкока ломал голову над тем, кому в столице был нужен его арест, ведь, кроме мистера Уоррена, он никого там не знал?
Среди ночи в замке заскрипел ключ, и появившийся на пороге надзиратель выкрикнул имя Ло Вэна. Его посадили в машину и через полчаса доставили в Бюро промышленной кооперации. Конвойные подняли Ло Вэна на лифте и ввели в уставленную массивной мебелью комнату с огромным мягким ковром на полу и двумя скрещенными американскими флагами на стене позади письменного стола. Не успел Ло Вэн хорошенько осмотреться в комнате, как через обитую кожей дверь вошел мистер Уоррен.
Уоррен холодно взглянул на деревенского старосту и, обращаясь к полицейским, сказал:
— Благодарю вас, господа. Попрошу подождать вас в холле. — И после того, как они ушли, жестом предложил Ло Вэну сесть. — Послушайте, Ло Вэн, — начал Уоррен после некоторого молчания. — Таиландская полиция оказала мне огромную услугу, позволив поговорить с вами. Не знаю, смогу ли я вам чем-нибудь помочь. Кое-кто может расценить это как вмешательство во внутренние дела Таиланда. А после того как вы так коварно злоупотребили нашим доверием, я не уверен, что мне вообще захочется помочь вам.
На лице Ло Вэна появилось выражение явного замешательства, и он, запинаясь, спросил:
— Мистер Уоррен, сэр… я знаю… я обманул вас, но я никогда не сделал бы этого, если бы не крайние обстоятельства. Люди нашей деревни уже давно голодают.
Уоррен откинулся в кресле и закурил сигару. «Можно было бы предложить ему баночку охлажденного «Сан Мигуэля», — подумал Уоррен, — но вначале надо хорошенько припугнуть этого туземца, дать понять, что ему нечего рассчитывать здесь на помощь, и только потом, когда он будет у меня на крючке, пообещать свободу. На будущее это сделает его более сговорчивым».
Старик еще долго просил, извинялся, умолял о сочувствии. Наконец он умолк, очевидно, исчерпав весь запас своих аргументов.
— Теперь послушайте меня, Ло Вэн, — снисходительным тоном начал Уоррен. — У вас свои трудности, у меня свои. Не думайте, что так просто обеспечить Муонг Нан всем необходимым. Вы не имеете никакого представления, во что все это обходится. К тому же вы у нас не одни. Есть места, где положение с питанием обстоит куда хуже, чем у вас, поэтому временно мы вынуждены были сделать это за счет Муонг Нан. Не буду вдаваться в подробности, понять которые вы все равно не в состоянии. Скажу лишь одно: я не люблю, когда люди злоупотребляют моим доверием, какие бы причины для этого ни были. Поэтому заверяю вас, что, если вы еще раз попытаетесь повторить этот номер, вас снова арестуют, и уж на этот раз я и пальцем не пошевелю для вашего освобождения.
— Сэр, значит, вы все же поможете мне? — робко осведомился Ло Вэн.
Уоррен сделал многозначительную паузу.
— Не знаю. Можно, конечно, попытаться. Но вначале я должен получить гарантии и быть уверенным, что подобные случаи в будущем не повторятся. — Он выдвинул ящик письменного стола и извлек оттуда лист бумаги с заранее заготовленным текстом, в котором говорилось, что староста деревни Муонг Нан отныне будет честно и добросовестно сотрудничать с агентством мистера Уоррена, которое в документе скромно называлось Бюро промышленной кооперации, и все произведенное сырье в дальнейшем продавать исключительно доверенным людям мистера Уоррена. В случае нарушения старостой деревни Муонг Нан договора он обязан выплатить бюро денежный штраф в размере пятидесяти тысяч долларов.
Ло Вэн энергично закивал головой и робко спросил:
— Так если я подпишу, сэр, меня отсюда выпустят?
— Это зависит от вас. — Уоррен встал и протянул Ло Вэну бумагу и авторучку. — Подпишите этот документ, а я пока попробую уладить ваше дело с полицией. — И он вышел, оставив старосту одного. Из приемной с экрана монитора Уоррен терпеливо наблюдал за ним. После некоторых колебаний Ло Вэн взял перо и, с трудом выводя негнущимися пальцами буквы, расписался. Уоррен снял трубку, набрал номер комиссара бангкокской полиции и не терпящим возражения тоном попросил его отдать приказ об освобождении Ло Вэна.