Вопрос Винце достался — лучше не придумаешь: породы лошадей, скрещенные с английскими чистокровными. Винца сидел и смотрел в окно. Отвечала Илона; не очень обстоятельно, но говорила как по писаному и решительно. Одета она была соответствующим образом, так же и держалась. Академик Рихард проводил ее до самой двери и церемонно попрощался.
— Ну-с, молодой человек, надеюсь, вы не осрамите мужчин?
Винца ничуть не сомневался на этот счет. Он начал с отечественных пород — фуриозо, пжедсвит и нониус, затем отправился за границу и рассказал о дончаке, буденновской породе, русском рысаке, подробно остановился на полукровных французских, немецких, польских породах, не забыл и об американских.
— Превосходно, — похвалил академик Рихард. — Финал отличный, все хорошо. Да, скажу я вам, для некоторых из ваших коллег что муха, что лошадь — безразлично. Полная индифферентность. А без любви можно провалить любое дело. Верьте мне — я ведь посвятил лошадям целых полвека. — Он раскрыл зачетную книжку Винцы, вписал число, расписался, начал выводить «от…» и споткнулся на второй же букве. — Постойте, постойте, а вы сказали что-нибудь об английских полукровных?
— Английских?
Академик отложил ручку и откинулся на спинку стула.
— Английских.
В голове абсолютная пустота. «Да это Рихард хочет подловить меня: на кой черт англичанам возиться с полукровками?! Все равно, как если б в знаменитых пльзенских пивоварнях стали изготовлять фруктовую водичку».
На всякий случай Винца дипломатично ответил:
— Ни одна из полукровных английских пород не получила значительного распространения.
— Согласен. А хороший студент, разумеется, занимается только тем, что ему интересно.
Ледяной тон Рихарда не предвещал ничего хорошего.
Наступила гнетущая пауза, затем Винца впервые услышал термины кливлендский конь, норфолк, гекни и в довершение всего хантер, охотничий скакун!! И пошло, и пошло. Чем больше говорил академик, тем меньше понимал Винца, наконец он уже вообще ничего не понимал. К счастью, ему не пришлось отвечать без подготовки — сколько у лошади ног.
Академик Рихард расстроился.
Винца тоже.
К сожалению (и к счастью!), в зачетке уже стояла дата и подпись экзаменатора. Академик зачеркнул «от…», написал «хорошо» и вышел, Винца долго выжидал и поднялся только тогда, когда, по его расчетам, уже не мог встретить академика где-нибудь на лестнице.
Винца часто вспоминал об этом. Даже сейчас, когда они ездили на автобусе по разным потрясающе интересным местам. Все вокруг было удивительно красивое еще и потому, что стекла в окнах автобуса были розовые.
В конце учебного года они всегда по традиции отправлялись на экскурсию. Сегодня был шестой день их путешествия. Они побывали у Махова озера[4], дегустировали «Будвар»[5], под Кокоржином пили «Людмилу»[6] и ели олений гуляш. В Трутнове[7] для них устроили показ меховых шуб, в общежитии в Врхлаби они встретились с туристической группой польских девушек, в Кладрубах[8] их покатали в карете, запряженной шестью парами белых лошадей. Жизнь была прекрасна, и не было в мире работы лучше, чем в деревне, жаль — не сегодня-завтра начинались каникулы.
— А сейчас я особенно призываю вас сохранять порядок, а главное — дисциплину.
Призыв исходил от ассистента кафедры специальной зоотехники Каливоды. Он посмотрел на Илону, она — на него. Сегодня, на шестой день поездки, это никого уже не волновало.
— Выбор производителя для племенного хозяйства — праздник. Я бы сказал — обряд. Вот вы и держитесь, пожалуйста, сообразно ответственности момента. К тому же бык может вести себя самым неподобающим образом. Я своими глазами видел, как однажды во время этой процедуры бык превратил своего поводыря в лепешку. Признаюсь честно — все мы спасались от него на деревьях. Быка этого потом пришлось пристрелить.
Илона зажмурила глаза. Каливода испытующе оглядывал сидящих в автобусе. Мир за окном был по-прежнему розов и прекрасен. Даже засохшие деревья.
4
Доксанское озеро в Северной Чехии, описанное чешским поэтом К.-Г. Махой (1810—1836) и получившее название Махово озеро.
7