Ворон цепляется за выступ над каньоном,
изо всех сил добираясь к небу.
«Поменьше бы мне зубоскалить», — сказал Койот.
«Поменьше витай в облаках», — сказал Ворон.
Поговорим о жизни,
пока есть солнце и синее небо,
и улыбнемся.
Голод вползает в тебя,
сквозь твои мышцы,
из бетона сочится, из почвы,
из ветра, который гонит тебя.
Он заполняет тебя, требуя
пищи, слов, мудрости, последних воспоминаний
о местах, где ты ел, пил талую весеннюю воду,
держал кого-то за руку,
или воспоминаний о доме, где спокойны
и медленны танцы, где царят песни и всемогущие боги
в мире, знакомом тебе.
Вот так голод идет за тобой по пятам
с назойливыми вопросами:
Ну как дела, сынок? Где ты теперь?
Хорошо ли ты поел?
Живешь ли ты, как должен жить
сын твоего народа?
Но асфальт этого города,
мазутный ветер, освещенные окна,
скрежет моторов не в силах,
нет, не в силах утолить этот голод,
а ведь я голодал
истинно и честно, чтобы
насытиться только ими.
И мне остается лишь напевать себе:
я впитываю
привычную повседневность
вокруг меня;
я впитываю
твою душу, моя мать-земля;
утешь меня и успокой.
Благослови меня.
Я оказался ветераном,
но вам не угадать, как это случилось,
если я не откроюсь вам.
Пасмурным утром просыпаюсь на асфальте;
я не испытывал этого чувства прежде,
я взывал к смыслу,
но никто не откликнулся.
Я хочу с вами так говорить,
чтобы вы не отвернулись от меня,
не поняв хоть частицы моей души:
ведь я ветеран не меньше 30 000 лет —
с начала моих скитаний среди исполинской тоски
ледников, где я себя утешал,
а дети мои, взрослея, искали убежищ
в сосновых корнях и скалах.
Когда приходило время строить,
мой дед говорил: «Мы месили глину, дробили камни,
ели бобы и тыкву, а за работой
пели. Вот так мы и жили».
И я ему верю.
А после, в древней бездне истории
всех наших ночей, мы сумели увидеть,
увидеть не завершение дней,
а непрерывность вселенной,
не прогресс, а наши скитания,
ибо мы не пресыщены своим пребыванием здесь.
И теперь, оказавшись в ловушке войн
против чужеземных болезней, миссионеров,
консервов, иных алфавитов, компьютерных картотек,
западных философий, «Дженерал электрик», —
теперь я удивляюсь, как хватило у нас сил
выжить в бессмыслице.
Конец не наступит во веки веков
Конец не наступит.
Сколько бы ни тянулись травы
из всех земель
ко всем небесам,
сколько бы форм
ни придавать предметам,
сколько бы ни успокаивать
все боли времен,
конец не наступит.
Эдвард Рикардо Брейтуэйт
Почетный белый
(Отрывки из путевого дневника)
Вступление и перевод с английского М. Загота
Эдвард Рикардо Брейтуэйт — уроженец Британской Гвианы, нынешней Гайаны, писатель, крупный политический деятель. Он окончил Кембриджский университет, во время второй мировой войны был летчиком в английских ВВС, потом работал учителем. С 1965 года возглавлял миссию Гайаны в ООН. Был послом Гайаны в Венесуэле, представителем всемирной федерации ветеранов в Париже, консультантом ЮНЕСКО по вопросам образования. В настоящее время живет и работает в США.
Э. Р. Брейтуэйт — автор многих повестей и романов. Его произведения носят ярко выраженный антирасистский характер. В острой публицистической форме это выражено и в книге «Почетный белый», которая создана на основе личных впечатлений писателя от не совсем обычной поездки в ЮАР. Книга представляет собой обличительный документ режима апартеида, его мнимой демократичности, унизительной жестокости и цинизма, насаждаемых по отношению к коренному населению этой страны.
