— Каков же будет следующий шаг? Может быть, вы примете в свой клуб черного? — Я нарочно провоцировал их, но они были непробиваемы.
— Нет, в качестве следующего шага мы пригласим посетить наш клуб вас. Встретьтесь с членами клуба, твердолобыми консервативными бурами, — мы ведь вам представляемся такими? Вы окажете нам любезность, если выслушаете нашу точку зрения. Соглашаться с ней не обязательно, но выслушать-то можно?
Остальных гостей это приглашение удивило не меньше меня. Даже поразило. Я посмотрел на банкира — глаза его лукаво поблескивали, гладкое лицо расплылось в улыбке. Разыгрывал ли он меня, зная, что я все равно откажусь? Или хотел таким образом остановить поток едкой критики?
— Возможно, наш гость предпочитает обличать издалека? — предположил кто-то из гостей. — Так, разумеется, проще.
— О себе я беспокоюсь меньше всего, — ответил я. — Мне просто интересно знать — почему вы приглашаете меня, а не кого-нибудь из ваших черных соотечественников? Если в этом приглашении скрыт какой-то вызов, не лучше ли адресовать его кому-то из них?
— Да, это вызов, — не стал отрицать банкир. — Вы, критик нашего строя, прибыли к нам в страну, и вот я говорю вам: пожалуйста, посетите одну из наших цитаделей. Да, это вызов, мистер Брейтуэйт. Вы бичуете нас, хотя в действительности ничего о нас не знаете. И сейчас я вопреки законам нашего клуба приглашаю вас. Возможно, вам трудно оценить всю значимость такого шага. Это гигантский шаг.
Все смолкли в ожидании ответа.
— Хорошо, — сказал я.
— Значит, вы придете к нам?
— Да. Приду.
В тот же вечер я нанес еще один визит — знакомому моего лондонского знакомого, белому. Он заехал за мной и по дороге рассказал, что у него сейчас гости, собравшиеся для встречи со мной, все они люди искусства, но любители, так как работать профессионально не имеют возможности. Южная Африка, пояснил он, богата талантами, но их жестоко попирают, и искусству в ЮАР приходится бороться за право на существование. По дороге он показывал мне местные достопримечательности: в основном многоэтажные здания и сложные транспортные развязки.
Гостей оказалось пятеро — четверо черных и один белый. Я был слегка ошарашен, потому что хозяин и словом не обмолвился о цвете их кожи. В доме, из которого я приехал, негров среди гостей не было.
— Меня зовут Оби, — представился один, — а это Джеймс, Кебо и Молефе. Мы читали как минимум одну из ваших книг, «Учителю с любовью». И когда Джон сказал нам, что сегодня вы будете у него, мы решили рискнуть и остаться в городе, чтобы встретиться с вами.
— Рискнуть? — переспросил я. — В каком смысле?
— Неужели не знаете? Черным запрещается находиться в городе в ночное время, — ответил он, смягчая эти горькие слова легкой улыбкой.
— Где же вы живете?
— Мы все живем за городом, в Соуэто. Но расскажите, как вы попали в ЮАР? Джон ничего не смог нам объяснить.
— Просто приехал познакомиться со страной, — ответил я.
— Разве вы не знаете, что ваши книги были здесь запрещены? — спросил Молефе. Это был невысокий плечистый человек с блестящей лысой головой и крошечными кустиками над верхней губой и на подбородке. Общее впечатление было несколько пугающим, казалось, этому человеку самое место на пиратском корабле.
— Знаю.
— Интересно, — продолжал Молефе, — как же они выдали вам визу?
— Но запрет был снят, — объяснил я. Мне становилось с ними как-то неуютно. Теплота, с какой они встретили меня, быстро таяла. Я взглянул на Джона — он что же, нарочно устроил мне подобную встречу?
— Какое это имеет значение? — вмешался Оби. — Все, что вы сказали в своих книгах, остается. Я читал ваших «Соседей поневоле». Едва ли в ЮАР найдутся белые, которые простят вам такие мысли. Поэтому мы и хотим знать, когда сняли запрет: до того, как вы обратились за визой, или после?
— До того. Я узнал об этом и обратился с просьбой о визе.
— И трудно было ее получить?
— Как будто не очень. Генеральный консул ЮАР в Нью-Йорке предложил мне официально обратиться за визой, и примерно через пять месяцев она была получена.
— Так просто? Никаких проволочек, никаких ограничений? Да они же решили использовать вас, неужели не ясно? — Это заговорил Кебо, голос его звучал низко и чуть вибрировал. Крупный красивый человек, я сразу представил его в роли Отелло.