* * *
ПОД БРЕМЕНЕМ МУК И СКОРБЕЙ,
ГРЯДЕШЬ ЛИ, О ВРЕМЯ ЛЮДЕЙ!
МЫ — ЗДЕСЬ!
Как жажды пыльные порталы.
Мы здесь! Ладони каждого из нас
Гвоздями безнадежности прошиты,
И вывернуты из орбит глаза,
И уши глохнут от несметных воплей.
Но слову правоты вовек дано
Нестись над колыбелью и могилой,
Меж дураков, бездельников, шутов,
Вралей всех званий и мастей, —
Свергая
Тиранов,
Разметая в прах уловки
Высокопарных снобов,
Разбивая
Скорлупки дохлых догм,
Ниспровергая
Презренную стратегию дельцов.
Наш путь тяжел, но — верю — освящен
Животворящим пламенем столетий.
Звени, надежды майский соловей,
Цветы твои еще не распустились,
Еще наш век кричмя кричит от боли,
И кости перебитые торчат,
Еще повсюду треск пальбы…
Планета,
Еще твой воздух горестен, как вздох
Судьбы разбитой,
Как мильоноротый
Голодный стон,
Как безысходность будней
Рабов, униженных и оскорбленных,
Как смерть детей.
НО МЫ СТОИМ СТЕНОЙ!
Мы — утреннее пение влюбленных,
Мы — шестерни сочувствия,
Мы — шепот
Осенних лиственниц, —
Хотя ладони
У каждого из нас кровоточат.
Но слово правоты освящено
Животворящим пламенем столетий.
И наших дел несметные ростки
Светло на нивах века прорастают,
В недостижимых высях над планетой
Соединяясь в имя:
ЧЕЛОВЕК.
* * *
МИЛЬОНЫ ЛЮДЕЙ ОПЛЕТАЮТ
ЗМЕИНОЮ СТАЛЬЮ ОКОВ
ЗА ТО, ЧТО ГЛАЗА ИХ БЛИСТАЮТ
СВОБОДОЙ ГРЯДУЩИХ ВЕКОВ.
НАМ, МИЛЬОНАМ НИЩИХ, СИРЫХ,
ГОЛОДАТЬ И ХОЛОДАТЬ.
А РВАЧАМ В ДОМАХ КРАСИВЫХ,
БОГАЧАМ В НОРАХ КРЫСИНЫХ —
ЖРАТЬ, РЫГАТЬ, ЗЛОСЛОВИТЬ, СПАТЬ.
БРАТЬЯ! СКОЛЬКО Ж МОЖЕТ ДЛИТЬСЯ
УЖАС КРЕСТНОГО ПУТИ?
НЕ ПОРА ЛИ КРОВОПИЙЦЕВ
ЗА КОРДОН МЕТЛОЙ СМЕСТИ!
* * *
ЭХ, ПОЙДЕТ, ПОЙДЕТ, ПОЙДЕТ —
НО СПЕРВА, БРАТИШКИ, ВЗДЕРНЕМ
НА ФОНАРИКАХ ГОСПОД.
НА ФОНАРИКИ ГОСПОД, —
СПИНУ ГНУТЬ УСТАЛ НАРОД!
Быть может, это странно,
Но приходит
Красногвардеец Гамлет и с трудом,
Буквально по складам читает строки
Магические: «Быть или не быть?»
Но он уже нашел ответ.
Хотя
Немного спотыкается.
Он слышит,
Как под слепящим куполом пустыни,
Под Красноводском, в выжженных песках
Расстреливают красных комиссаров.
Он знает: и Офелию давно
Выслеживают белые ищейки.
Приказ стрелять был отдан на чистейшем
Английском.
Браво, капитан Тиг-Джонс,
Большой знаток Уильяма Шекспира,
Любитель драматических страстей!
«Быть иль не быть?» —
В душе казнится Гамлет,
Но он уже нашел ответ…
На стену
Той осени надежно опираясь,
Он смотрит вдаль,
Где ленинская кепка
Ныряет по долинам и по взгорьям
Сквозь сумрачные финские леса.
Сбивай же лоск с пузатых униформ!
Ты ничего не вырвешь, черный ворон,
Не вырвешь, подлый Врангель, ничего!
Березовка.
Ползет французский танк
На Гамлета рычащим мастодонтом.
«Студентик, мы тебя переиначим,
Ты волком взвоешь от своих словес!»
Не вышло, господа. Не подфартило.
Не повезло. Не удалось
Успеть.
Офелия плывет по лунным волнам,
А Гамлет со своим вопросом вечным,
Как тополек, дрожит на берегу,
Читая по складам в старинной книге:
«Быть иль не быть?»
Он выстрадал ответ.
* * *
ИСТОРИЯ РАСПАХНУТА —
ДА, ДА, ДА!
КАК ДВЕРЬ В СИМБИРСКОМ ДОМИКЕ,
НАВЕЧНО, НАВСЕГДА!
Твой призрак кружит в высях запредельных,
Как спутник.
В Черном море броненосец
«Потемкин»
Воздымает красный флаг.
«Всех офицеров — за борт!»
Ликованье
Матросов, рыбаков, портовиков.
Ты говоришь:
— Немедленно за мною
Пошлите миноносец или крейсер… —
Какая радость! Быть бы рядом. Быть.
Какая скорбь! В Одессе, где хоронят
Матроса Вакулинчука, поют:
«Отречемся от старого мира!»
Ах, если б рядом можно было быть…
В Швейцарии тревожно. Но дорога
Свободна.
Приезжаешь в Петербург.
И первым делом — в горестных раздумьях —
На кладбище,
Где жертвы воскресенья
Кровавого в земле сырой лежат.
«Земля — крестьянам!» — выкрикнул матрос,
И, слыша этот голос громобойный,
Ты хмуришься:
Опять сдирают кожу
С истории мечтаний и надежд…
Приличные манеры джентльменов
Прилизанных
И длинные колонны
Несбывшихся, пустых, бесплотных снов.