Неудивительно поэтому, что, по словам журнала, «все, что мы (т. е. обитатели коммун в США. — Прим. Ю. С.) делаем, делается всегда только из оппозиции к системе. В действительности же это означает, что мы пленники системы, свободные не более, чем заключенные, которые время от времени в бессильной злобе сотрясают тюремные решетки и пишут лозунги на стенах своих камер».
Здесь мы подходим к главному вопросу: а имеют ли будущее «коммуны» в Америке, и если да, то какое оно, это будущее.
Бегство от действительности, чтобы протестовать против самой этой действительности! Как ни симптоматично это явление, но ведь, в сущности, это политика страуса, прячущего голову в песок в наивном убеждении, что тем самым он противостоит опасности. Отсутствие или, вернее, расплывчатость того позитивного идеала, который хотели бы воплотить в жизнь обитатели сегодняшних американских молодежных «коммун», — такова одна из их наиболее очевидных слабостей.
В этом смысле будущего в нынешних условиях у них, конечно же, нет. И все же, если мы столь подробно останавливаемся на проблеме молодежных сообществ, то делаем это с умыслом. Пусть у них нет будущего и под влиянием множества трудностей они явно не выдерживают борьбы за существование. Зато тот опыт, который получают их участники, то реальное, а не умозрительное знание жизни, которое они приобретут, — все это не может не оставить глубокого следа в сознании молодых американцев.
Тем самым и бегство от действительности, от мира взрослых может обернуться стремлением эту действительность, этот мир сообща переделать. Тогда-то трудности сегодняшнего дня, нынешние ошибки и заблуждения станут залогом будущего прозрения, а слабости — предвестником силы.
Взять, к примеру, так явно обозначившееся в сообществах молодых самоизгнанных отсутствие элементарных трудовых навыков и даже презрение к работе у молодых американцев. Ч. Рейч в книге «Молодая Америка» справедливо указывает, что «для большинства американцев работа бесцельна, изнуряюща, скучна и ненавистна, тогда как слово «жить» означает увлекательное «времяпрепровождение».
Но молодежные сообщества с неизбежностью выявляют и другое, а именно: необходимость пересмотра наиболее зрелыми молодыми людьми своего взгляда на работу, на трудовую деятельность, на роль и значение рабочего класса. Такая необходимость уже стала на повестку дня.
Немаловажным отрезвляющим уроком, который извлекают члены коммуны, является и непосредственное столкновение с тем, что капитализм как система глубоко враждебен человеку и окружающему его миру. Дело в том, что последние годы в США остро стоит вопрос о борьбе с загрязнением трех сред: воздуха, воды и суши. Любому, кто бывал в Штатах, не могли не броситься в глаза мутные воды рек и плавающая кверху брюхом мертвая рыба в Великих озерах; гигантские автомобильные кладбища, как организованные, так и «дикие», упаковочные отбросы, толстенные газеты, валяющиеся прямо на улицах... А смог в Лос-Анджелесе, машинная гарь Нью-Йорка или Чикаго? В последнем, как гласила выпущенная местными студентами-экологами листовка, вдыхание воздуха в течение одного только дня равносильно выкуриванию 38 сигарет...
Так вот попытка молодых самоизгнанников выбраться из городского смрада на не тронутое цивилизацией лоно первозданной природы не удалась. Оказалось, во-первых, что этого лона в стране почти не осталось, а во-вторых, что там, где оно есть, его буквально на глазах сжирает ненасытный молох «прогресса». Алчность монополий, невзирая на протесты общественности, не оставляет нетронутыми ни живописные калифорнийские холмы, ни аризонские равнины. Все больше становится дорог, все многочисленнее стадо машин, и по мере того как сводят последние леса, все гуще делается лес рекламных объявлений.
Наконец, еще одна иллюзия, с которой «коммунары», похоже, начинают расставаться, — это иллюзия «свободной любви». Так называемое «половое раскрепощение» первоначально мыслилось ими как протест против ханжеской морали окружающего мира, в котором падение нравов прекрасно уживается с евангельским «не прелюбодействуй».
Но замена пуританского ханжества в отношениях между полами принципом «свободной любви» на практике не принесла желаемых результатов. Сплошь да рядом получалось, что «протест» был оборотной стороной той же медали...
Что будет с этими молодежными сообществами дальше? Поведет ли известное разочарование части американской молодежи, как полагает «Ю. С. ньюс опд Уорлд рипорт», к примирению с обществом, или, наоборот, результатом этого разочарования станет новый подъем молодежного движения, важная ступень в его возмужании?