Дом на Черном Острове, окруженный темными соснами в оранжевых пятнах от морской воды, как будто распластал крылья в разных направлениях. По дороге от дома к морю Неруда поставил еще один дом, рубленный из толстых стволов. Он говорил, что этот дом он постарался скопировать с одной сибирской избы.
Дом Неруды в Сантьяго по имени «Часкона» прилепился к склону холма Сан-Кристобаль, который возвышался над чилийской столицей. Дом отвечал этому имени — весь увитый вьюном, с заросшим тенистым садом. На самом высоком месте здесь устроен канальчик для ручья. Над ним находилась спальня поэта. Ему нравилось засыпать под пение воды.
«Часконе» и выпало на долю принять «визит» солдат хунты. Они явились и в слепой ярости принялись громить дом: били стекла, рвали картины, ломали мебель... Под одобрительным взглядом офицера набивали карманы всем, что попадало под руку, будь то произведение искусства или простая пепельница, трубка или бутылка вина. Потом они взялись жечь «окаянные книги». То, что невозможно было уничтожить сразу или унести с собой, побросали в канал: стулья, слишком толстые книги, которые не хотели загораться. Ручей вышел из берегов и начал затоплять дом, комнату за комнатой, пока не прорвался через дверь на улицу...
На следующий день посреди всего того, что прежде было домом Пабло Неруды, поставили гроб с его телом. На полу подсыхала грязь, принесенная водами канала, и еще остатки бог весть чего, запах цветов смешивался с запахом болота и гнили. Люди, пришедшие проститься с Пабло Нерудой, ступали по битому стеклу, по пеплу от книг.
На развалинах его дома стояли и молчали друзья поэта, иностранные журналисты, товарищи по партии. Было ощущение, что хоронят родину. Народное правительство пало, Альенде убит, Неруда умер, свобода погибла. Билась в голове строчка из поэмы Неруды:
Но немного погодя — совсем как в рассказе «Ссыльные» — в колонне, шедшей за гробом Пабло Неруды по Авенида дель Пасео к кладбищу, женщины и мужчины со слезами на глазах и с кулаками, поднятыми вверх, запели. Наперекор солдатам, окружившим их плотной цепью, наперекор их автоматам, поставленным на «огонь», товарищи Пабло Неруды пели «Интернационал». Имена Сальвадора Альенде и Пабло Неруды еще и еще раз слились в криках скорби и гнева. Завтра эти крики снова будут криками победы!
И ощущение всеобщей катастрофы, поражения, смерти уступило место совсем иному настроению, и люди в колонне начали хором читать стихи Пабло Неруды:
ССЫЛЬНЫЕ
Почему мы задержались в Р.? То ли надо было делать пересадку, то ли еще по какой причине, сейчас не помню, но так или иначе, мы там сошли и просидели в гостинице целые сутки.
Дождь шел еще, когда мы подъезжали к станции, а немного погодя припустил так, что никто и носу не мог высунуть на улицу. Два моих попутчика и еще один человек, учитель из Виктории, с которым мы познакомились в дороге, засели за покер, а заодно и за водку, свиной рулет и сопапильяс — оладьи на меду.
В гостинице было душно: чадили жаровни, дым резал глаза, щипал в носу. По полу бесшумными вереницами кружили тараканы, друг за другом, не переставая, как одержимые.
Покер мне не нравится, он меня не увлекает. Вообще меня не увлекает ни одна азартная игра. Раньше в Сантьяго по воскресеньям я ходил на бега, но это было очень давно, еще до того, как я вступил в партию. А потом уже и времени не было...
Я перекусил и вышел на порог подышать свежим воздухом и посмотреть на дождь. Лило вовсю. Гостиница выходила на площадь. Там все журчало ручьями. Деревья казались мокрыми курицами, нахохлившимися под дождем. Временами начинало хлестать как из ведра, потом вроде бы затихало, дождь редел, казалось, вот-вот просветлеет, но тут же припускало еще пуще.
У самой двери в кресле-качалке сидела хозяйка гостиницы и потягивала мате[2]. Рядом с ней дымила жаровня и стоял наготове чайник. Она молча смотрела на дождь.
Я поздоровался, она в ответ чуть наклонила голову, не отнимая губ от бомбильи.
У киоска на площади лежали какие-то узлы или мешки... Вдруг один из них зашевелился. Я присмотрелся — это были люди, скорее всего ребятишки, они лежали прямо под дождем. Хозяйка безмятежно смотрела туда же, куда и я.
2