Лизи ответила:
— С этим субчиком не разговоришься! У него был вид человека, которому это не нравится, а женщин он, по-видимому, совсем не знал. Он звонил по телефону, потом приходил, платил, поднимался, быстро проделывал все, что ему было надо, и это выглядело как оплеуха. После чего вежливо говорил мне «спасибо» и быстро исчезал, как будто стыдился, что был вынужден сюда прийти.
— Он приходил шесть раз?
— Да... Два раза поднимался с Магдой. Меня здесь не было. Но капитан был оповещен об этом, и все было сделано. Это было в первый раз, когда...
— Знаю, знаю... Меня интересует твое мнение.
— Так... О принятых мерах?
— Нет, об Агрунски.
Лизи посмотрела на стену, потом сказала:
— Уф!.. Мы скорее были как неотложная помощь!
— Объясни.
— Ваш друг ничего общего не имел с соблазнителем, этого нет. Не потому, что не хотел, а просто не смел... и страшно изводился от этого.
— Он сам тебе в этом признался?
— Нет, конечно... Но, знаете, сразу видно... Таких много... — Она помолчала. — Я не говорила об этом капитану, но однажды, когда ваш друг выходил отсюда, его увидел другой наш клиент, который прежде работал с ним. Смеясь, он рассказал мне, как Агрунски смешно держал себя с хорошенькой лаборанткой, которая ему явно нравилась. Было похоже, что он вскипал всякий раз, когда смотрел на ее ножки, но так и не решался ничего ей сказать. Все смеялись над ним в их лаборатории...
— Хорошо. Спасибо и прости за беспокойство.
— К вашим услугам, мистер Мэнн.
— Если ты вспомнишь еще что-нибудь об Агрунски, позвони капитану.
Нескольких шагов до машины было достаточно, чтобы мы промокли до костей.
— Боже мой, если я схвачу насморк, ты можешь считать себя дохлой мухой!
— Не мухой, а жуком, ты забыла.
— Все, что я помню, — это то, что я мокрая насквозь, а у меня нет ничего, чтобы переодеться. Что еще ты собираешься сделать со мной?
— Проводить тебя в отель и высушить.
— Наконец-то! Это будет забавно.
В конторе отеля «Сэнд дюн» маленькая старая дама, подбирая номер для Камиллы, заговорщицки посмотрела на меня:
— Комнату примыкающую к вашей? Чтобы сообщались между собой?
Ну, коли эта бабушка считала себя такой опытной, ей следовало подыграть.
— Разумеется! Ведь вы не хотите, чтобы я в таком возрасте лез к ней через окно?!
Старушка чуть не проглотила свою челюсть и молча протянула мне ключ.
— Муж и жена? — спросила Камилла, когда я подошел к ней.
— Ну нет, к чему? Это было бы лишено пикантности. Лучше я взломаю дверь.
— Ты сделаешь это, а?
— Нет... Я специалист по открыванию дверей.
— Тем хуже. К тому же я оставлю мою дверь открытой. У меня свои методы успокаивать слишком экспансивных...
Первым делом Камилла отправилась в душ, и вскоре я услышал, как она вскрикивала под горячей водой.
За это время я позвонил Эрни.
— Порядок. Я получил сведения от производителей миниатюрных изделий. Это было не очень трудно. Агрунски продал два патента, по пять тысяч каждый. Торг состоялся по телефону, оформлен по телеграфу. Документы, передающие им права на производство этих изделий, были посланы в Северную Каролину из Вашингтона. Деньги отправлены почтой в Уилмингтон. Патент на производство телевизионных камер стоит в сто раз больше, но Агрунски хотел получить плату наличными и немедленно. Промышленники даже боялись, не надувает ли он их, но рискнули, оплатив вперед, и не ошиблись.
— Агрунски опознали в почтовой конторе?
— Да, почтовый служащий подробно его описал. Это был наш человек. Я передал сведения в «Ньюарк контроль», они послали туда своих людей — и... ничего. В том городе, где Агрунски получал деньги, он не останавливался ни в одном отеле, и, по словам служащего почты, похоже, у него не было машины.
— Мог приехать издалека на какой-нибудь старой развалюхе.
— Или держать ее в укромном месте.
— Я тоже так думаю.
Теперь кое-что стало проясняться. Уилмингтон — порт на океане, наркотики поступают в глубь страны оттуда. Если Агрунски, после продажи своей машины, не нашел в Миртли-Бич наркотиков, он мог сесть на автобус, идущий на север, и поискать новых торговцев. Потребность в зелье, видимо, была настолько невыносимой, что на этот раз он подыграл врагам.
Те держали его за ученого, не придавая значения тому, что он наркоман. Дважды обманутый продавцами, которые подсовывали ему халтуру, Агрунски забрал свои деньги и нашел, наконец, продавца, которого враги не контролировали. Пока не контролировали.