После этого я пробовала себя в различных занятиях: от продавщицы продуктов гриль и «обедов на колесах» до горничной в мотеле, официантки и продаж по телефону, почти потеряв надежду, что у меня вообще есть призвание и что я в состоянии зарабатывать на жизнь, не доводя до белого каления себя или сотрудников. Мест работы в моем резюме перечислялось больше, чем в «Желтых страницах».
Но однажды, когда моя карма, видимо, задремала, мне удалось насмерть удивить себя, найдя работу, не вызвавшую непроизвольного отвращения: в одном из универмагов с системой скидок требовался детский фотограф (объявление помещалось в моем любимом разделе – «Опыт работы не обязателен»). Все, что от меня требовалось, – нажимать кнопку и убеждать как можно больше людей приобрести снимки. Интуиция верно подсказывала, когда следует нажимать на спуск, к тому же я сразу видела, как усадить того или другого малыша. Достаточно было лишь взглянуть на девочку, и я понимала, как именно ее надо снимать, чтобы фотография получилась удачной. Иногда я даже забывала о времени: то у меня получалась особо удачная композиция для группового снимка, то с изумительной верностью удавалось выразить личность ребенка…
Всерьез увлекшись фотографией, я не без маминой помощи вернулась в общественный колледж, через два года получила справку о том, что прослушала курс фотодела, и начала карьеру, фотографируя свадьбы подруг, пробуя себя в портретной фотографии и других жанрах. Через несколько лет заработка стало хватать на жизнь. В глубине души я мечтала сделать исключительный снимок, который заставит зрителей буквально онеметь от эмоций, и однажды мне удалось вплотную приблизиться к мечте и довести до полуобморочного состояния подружку невесты.
Порой я гадаю, как повернулась бы жизнь, согласись я учиться на бакалавра: несмотря на скуку, веявшую от классных комнат и семестровых контрольных, учеба меня все-таки интересовала.
К пяти утра я покончила с составлением собственной мартирологии: не то чтобы успела посожалеть обо всем, просто глаза уже слипались. Я предпочла бы взять одеяло из шкафчика в холле и прикорнуть на диване, но это вызвало бы расспросы и подозрения с утра пораньше. Пришлось на цыпочках вернуться в спальню, проскользнуть в постель и улечься, отодвинувшись от Грега как можно дальше, чтобы только не скатиться на пол.
Примерно в семь утра меня разбудили ужасные звуки. Грег, этот сукин сын, посмевший влюбиться в кого-то, кроме меня, во всю мощь собственных легких насвистывал в ванной «Кареглазую девушку». У меня-то глаза голубые…
Любой индивид, обладающий малейшим чувством справедливости, согласится – Грег заслуживал немедленной смерти, но я понимала: такую неудачницу схватят на месте преступления с окровавленными руками и осудят на казнь, причем к моменту завершения судебной процедуры электрический стул снова введут в обиход. Поэтому я направила ярость в более позитивное русло, решив как можно скорее избавиться от Грега. Когда он вышел из ванной, я уже оделась, заправила кровать, а растворимый кофе залила кипятком.
– Доброе утро, радость моя, – сказал Грег, сжав меня в объятиях. – Не хочешь еще разок на дорожку? Последний шанс.
При этом он вовсе не хотел меня оскорбить. У него такая манера благодарить дружище Сэма за помощь, и он искренне считал – я забуду о сексе, едва отряхнувшись, в точности как он сам. И все же, не удержи меня мысль о карме, не избежать бы Грегу Ирвингтону насильственной смерти, причем для опознания трупа пришлось бы заказывать идентификацию по зубам.
– Не выйдет. – В ответе я позволила проскользнуть нотке убийственной ненависти. – У меня сегодня куча дел.
– Ах да, памятная дата.
– Почему памятная?
– Великий день объявления независимости от табака.
– Я еще не решила окончательно. Может, брошу курить после праздников.
– Вот и чудесно. Пусть Рождество остается мирным праздником! – И он с любовью улыбнулся мне, бессердечный ублюдок.
– Ну что, выпьешь кофе перед уходом? – поинтересовалась я.
– Не терпится от меня избавиться? Уж не на свидание ли опаздываешь?
– Угадал.
– Вот как? Так, может, проведем один из праздничных дней вчетвером?
Отлично придумал! Я охотнее пробегусь по горячим углям.
– Может быть.
– Расскажи, это у тебя серьезно?
– Пока не знаю.
– Как его зовут?
– Алекс.
– Надо же, Алекс…
– Да, Алекс.
– Что он собой представляет?
– Еще не знаю, мы недавно начали встречаться. Ну, будешь кофе пить или нет? Мне пора ехать.
– Типично женский подход – сразу после секса избавляться от мужчины.
– Давай решайся. У меня полно дел.
– Хорошо, хорошо. Совсем забыл, какая ты брюзга по утрам.
По дороге к «Богартсу» мне пришлось выслушать историю знакомства Грега с Дебби (я возненавидела это имя): как она оставила автомобиль в мастерской, а потом оказалось, что ремонт, влетит в копеечку; как Дебби разбушевалась, когда Грег позвонил и сообщил подсчеты, кричала, что не позволит ободрать себя как липку, но через несколько минут перезвонила с извинениями. Они разговорились, и Дебби поделилась, как трудно быть матерью-одиночкой – никаких нервов не хватает. Решив идти до конца, она попросила все же починить автомобиль, собираясь оплатить ремонт одной из своих кредиток. Позже Дебби перезвонила снова, извиняясь, что нагрузила постороннего человека своими проблемами, и не успели они опомниться, как проболтали больше получаса. Когда Дебби пришла забирать машину, они вновь разговорились, и Грег взял номер ее телефона, но неделю раздумывал, звонить или нет, тем более что у нее ребенок, ведь, позвонив Дебби, он не сможет легко с ней расстаться.
– Вот почему мне необходимо было увидеться с тобой, Сэм. Я голову потерял от волнения и лишь тебе мог открыться без утайки.
Ну-ну.
– Чем больше я о ней рассказывал, тем яснее понимал – нужно решаться. Сегодня же ей позвоню.
Отлично. А я-то собиралась родить тебе двух сорванцов.
– Самому не верится, что я так волнуюсь перед звонком Дебби. Ни дать ни взять – новичок в высшей школе набирается смелости пригласить на танец Сьюзен Бриджес.
Трогательная штука – ностальгия, не правда ли?
– Расскажи мне об Алексе.
– Парень как парень.
– Вот как? Может, больше, чем просто знакомый, но ты не хочешь признаваться?
Отвратительная черта новоиспеченных влюбленных: они внезапно обретают уверенность в том, что окружающих непременно ждет романтическое знакомство.
– Слушай, Алекс – мой знакомый, ясно? Нормальный парень, не о чем рассказывать.
– А чего так волноваться из-за нормального парня?
Да, чертов дурак, я взволнованна. Вот если бы ты бросил Дебби и воспылал ко мне страстной любовью, я немедленно стала бы сущим ангелом.
Однако Грег по-прежнему ни о чем не догадывался. Пребывать в неведении – общая проблема обитателей нашей планеты, занятых текущими делами.
– Вовсе я не волнуюсь. Достало, что все, кому не лень, пытаются впихнуть меня в объятия Алекса. Сперва мать и тетка, теперь ты…
Господи, я говорю о своем ортодонте как о реальном человеке, словно не придумала его вчера вечером. В душе даже плеснулось раздражение на Алекса, хотя его не существовало в природе. Становилось все труднее спокойно реагировать на его желания, хотя Алекс всего лишь плод моего воображения.
– Однажды ты тоже встретишь свою половинку, – обнадежил меня Грег, когда мы въезжали на парковку у «Богартса», – и этому парню чертовски повезет.
В знак благодарности Грег поцеловал меня в щеку и, уже открывая дверь, сообщил, что не придет вечером в «Богартс». Я совсем забыла: сегодня пятница. Вечер пятницы мы, как правило, проводили в баре, если не было срочных дел. Сегодня у Грега образовалось дельце: он собирался выяснить, свободна ли Дебби, и, если не удастся найти няньку на вечер, пойти куда-нибудь втроем с ребенком.
– Представляешь, как далеко я готов зайти? – засмеялся он, не догадываясь о моем сильнейшем желании выкинуть его из автомобиля на асфальт физиономией вперед и подпортить внешний вид, чтобы Дебби – несомненно, крайне пустая особа, – потеряла к нему всякий интерес.