— Спокойно, Жора, спокойно! Не заводись! — рассудительно заметил румяный крепыш-пионер с очень весёлым лицом. Он бойко обежал вокруг стола и, положив руку на плечо Гусеву, словно успокаивая его, спросил с подчёркнутым удивлением: — Ты что, совсем запарился? Ишь разгорячился! На, выпей водички! — он подвинул к Гусеву стакан и графин с водой. — Охладись! Галстук снимают за бесчестный поступок. Раз! Второе: мы ещё и не знаем, почему Игорёк Спешнее и Коля Бугров не выполняют поручений совета дружины. Может, они нездоровы или у них физических сил не хватает…
Раздался дружный хохот.
Громче всех рассмеялась художница дружины Зина Сорокина.
— Дайте-ка сюда мои карикатуры… — сказала она. — Я сейчас пририсую Бугрову и Спешневу палочки-костылики, как у старичков-пенсионеров. Это будет смешно! — хихикнула она и вдруг стала очень серьёзной. Немного подумав, она отложила в сторону карикатуры и сказала: — Мы должны быть строгими к тем, кто не выполняет поручений дружины. Галстуки снимать — это слишком. Жора пересолил, как всегда! И прощать тоже нельзя, раз они виноваты… А костылики я всё-таки им пририсую. Это будет смешно! — и она снова весело рассмеялась.
Председатель похлопал в ладоши и спросил:
— Может, кто ещё хочет что-нибудь сказать?
— А что тут говорить? — удивилась Нюра Головина. — Всё сказано. Пускай теперь они сами объяснят…
— Ну ладно! — согласился председатель. — Кто будет первым? Ну хоть ты, Спешнев.
— Я скажу, — повернулся от окна Коля Бугров. — Я за обоих скажу, потому что объяснение одинаковое, что у Игорька, то и у меня. Выросли мы! Понимаете, в чём дело? Выросли…
— То есть как это выросли? — насмешливо спросил председатель.
— А вот так… — перебил его Бугров. — Ты сам сказал, что мы не октябрята, не первоклассники-малыши, а пионеры… Так? А чем мы занимаемся? Вот Игорь Спешнев второй год у вас на побегушках. Вы его за билетиками посылаете, как маленького. Неинтересно это! Или вот мне папочки дали подклеивать и вырезки разбирать. Я же не в детском садике и не в яслях, а в пионерском отряде. Я могу сам радиоприёмник починить, электропроводку сделать, а вы меня чуть за переводные картинки не засадили. Может, прикажете ещё бумажные цветочки вырезать по узору?!
— Ну и что ж! Я же вырезаю! — визгливо залилась Нюра Головина. — Да, да! Делаю вырезки из журналов для нашей стенгазеты.
— Так у тебя газета! Это же интереснейшее дело! — рассердился Бугров. — А мы с Игорем за что отвечаем? За что, ну скажи?! Мы целый год говорим нашему председателю совета отряда: «Дай нам что-нибудь посерьёзнее, поинтереснее, а он всё отмахивается: «Ладно, ребята! Не бузите! Делайте! Давайте!» Твердит всё одно и то же, как треснутая пластинка для проигрывателя. А мы выросли. У нас в голове за два года ума прибавилось. Неинтересно нам всякой ерундой заниматься. Понятно вам?
Наступила томительная пауза.
Когда старшая пионервожатая вошла в комнату, она застала такую картину: председатель, обхватив голову руками и потупив взор, угрюмо хмурил брови, стараясь придумать какое-нибудь решение.
На лице знаменосца выражалось крайнее удивление. Поднятый кулак так и не упал на стол, повиснув в воздухе. Остальные члены совета растерянно смотрели в разные стороны. Это была немая сцена.
И только редактор стенгазеты Нюра Головина лихорадочно ёрзала на стуле. Нетерпеливым движением она поправляла назойливо сползавшие на кончик носа очки и никак не могла начать фельетон под названием «КТО ВИНОВАТ?».
Ремешок
В воскресный день с самого утра на школьном катке толпились ребята. Безветренная, тихая погода и лёгкий морозец радовали всех. В самом деле, чего же лучшего можно желать для конькобежного соревнования! К двум часам дня оно уже подходило к концу. Осталась только последняя дистанция — пятьсот метров.
Ясно определились два лидера: Коля Сизов из шестого «в» и Витя Баландин, учившийся в шестом «а». По сумме очков у обоих были равные результаты. Теперь всё решала пятисотметровка.
Болельщики горячо обсуждали успехи и неудачи своих друзей-одноклассников. Кое-где споры приняли настолько бурный характер, что ребят пришлось разнимать. Друг Баландина Мишка кипятился и кричал больше других: «Баландин всё равно обойдёт! Обойдёт! Ура! Да здравствует Баландин!»
В шести забегах на пятьсот метров участвовало двенадцать бегунов. Волей жребия лидеры состязания Коля Сизов и Витя Баландин были разлучены. Сизову достался восьмой номер, он должен был бежать в четвёртом забеге, Баландину — номер два, первый забег.