- Что же вы молчите? - спросила моя мама.
Ребята покосились на меня. Я сделал шаг вперед.
- Нам все понятно, но мы просим полчаса, чтобы в последний раз вместе пройтись по улице. Всего полчаса нам нужно, чтобы проститься. Это наше последнее желание.
У каменных мам в глазах заблестели слезинки, и они смилостивились.
Топоча по лестнице, мы побежали на улицу. На город наползали сумерки. У них был цвет фиолетовых чернил. Мы ковыляли по асфальту. Еще давала себя знать вчерашняя гонка. Мы молчали, потому что не хотелось вспоминать о приговоре. Какой толк говорить, если мам не переспоришь и все будет, как они решили. Уж лучше поболтать о чем-нибудь более приятном, ведь у нас всего полчаса, тридцать минут, тысяча восемьсот секунд.
- Ребята, - начал я, - а помните, как Семка застыл с открытым ртом? Он подумал, наверное, что лягушку глотает.
- Я думал, что Кольку змея ужалила, так он заорал, - поддал жару Семка.
- А помните, - разошелся и Горох, - как мы ползали утром на карачках, никак подняться не могли.
И пошло, и поехало. Оказывается, у нас было удивительно веселое путешествие. Оказывается, мы не заблудились, не голодали, не сидели без воды, не устали, как черти. Оказывается, все так и было задумано.
- Ребята, смотрите - вода! - Я показал на тележку с газировкой.
Мы встали в хвост длинной очереди, и, когда, сполоснув стакан в фонтанчике брызг, тетенька вопросительно глянула на меня, я громко сказал:
- Четыре чистых!
Ах, как прекрасна чистая вода! Как здорово щекочут нос пузырьки газа! Мы в один миг выдули по стакану. Я поглядел на свою гвардию:
- Повторить?
Гвардия дружно закивала в знак согласия.
- Повторите, пожалуйста, - сказал я тетеньке.
Мы выпили по стакану, и потом еще по одному. Ах, вода, как нам не хватало тебя вчера и сегодня утром!
До самого дома мы не проронили ни слова. Когда очутились во дворе, будто сговорившись, подняли головы и посмотрели на звезды. А потом с тяжким вздохом уставились в пыльный асфальт нашего двора.
- Ребята, - проникновенно сказал я, - наше время истекло. Давайте прощаться.
Мы протянули друг другу руки.
- Куда бы мы ни попали и что бы с нами ни произошло, - торжественно произнес я, - давайте всегда помнить наше путешествие.
Мы крепко пожали друг другу руки.
- Пацаны, - взволнованно сказал Горох, - если лагерь будет рядом с Зеленым, заходите ко мне.
Мы с Генкой не ответили. Откуда нам знать, куда нас пошлют.
- Ребята, - тихо сказал Семка, - я буду вам письма писать.
Мы все посмотрели на Семку. Он даже не понимает, какой он счастливчик. Семка едет к Черному морю. Тому самому Черному морю, где светит такое солнце, которое в одну минуту любого сделает черным, как Черное море. И не просто едет, а летит. На самолете! На воздушном лайнере! А из нас никто еще не летал на самолете. Семке потрясающе повезло!
- На каком самолете ты летишь? - спросил я у Семки.
- На АН-10.
- Турбовинтовой! - Я восхищенно зацокал языком.
- Ну и что? - шмыгнул носом Семка.
Он прав, какое значение имеет название самолета, если Семка остается без друзей. И особенно без меня. Всегда были вместе, а тут на тебе - он летит на море, а я остаюсь на суше.
Над нами резко хлопнула, словно выстрелила, форточка.
- Сема, домой!
За первой форточкой - вторая:
- Геннадий, домой!
Потом и третья:
- Валерка, сколько тебе надо говорить!
И перекрывая все шумы, прилетело из дальнего конца двора:
- Колька, чтоб сию секунду был дома!
- Ребята! Воздушная тревога! По домам! - прошептал я.
Мы разбежались.
ГЛАВА ПЯТАЯ,
В КОТОРОЙ СПЕРВА ПОЯВЛЯЕТСЯ,
А ПОТОМ ПРОПАДАЕТ ЛИШНИЙ ОТРЯД
- Коробухин? - Приземистая тетенька, у которой на носу сидели очки, а на голове торчала пилотка из газеты с крупными черными заголовками, впилась в меня цепким взглядом. Было такое ощущение, как будто меня схватили за шиворот. - Знаю такого. Слыхала.
- Очень приятно.
Я отвесил поклон и сверкнул зубами, которые до блеска вычистил утром под строгим наблюдением мамы. Лучи солнца, наверное, отразились в моих зубах, потому что я увидел, как солнечные зайчики забегали по лицам тетенек и дяденек, которые сидели за столами и записывали нас в пионерский лагерь.
Да, случилось то, что должно было случиться. Наша неразлучная четверка разлетелась в разные стороны. Где они, мои друзья? Неизвестно. Я знаю только, где я. Я прибыл в пионерский лагерь "Лесная сказка" и сейчас держу вступительные экзамены.
- Что же нам с тобой делать? - вздохнула тетенька, отмахиваясь от солнечных зайчиков, которых неутомимо испускали мои сверкающие зубы. - Ты лишний. Первый отряд полностью укомплектован.
- Тогда извините за беспокойство и до свидания, - вежливо сказал я и, подхватив чемоданчик, хотел было бежать.
- Погоди, - остановила меня тетенька. - Какой быстрый!
Тетенька из-под очков подмигнула лохматому парню, который сидел с ней за столом, и они засмеялись.
- А и вправду, что же делать, Капитолина Петровна? - спросил лохматый парень.
- Придумаем, Илья, - спокойно сказала Капитолина Петровна. - Жалко таких симпатичных ребят отпускать из нашего лагеря (это она про меня сказала). Вот что, Валерий, ты пока погуляй, посмотри наш лагерь, а мы посовещаемся.
Я подумал, что осмотреться мне и в самом деле не мешает. Надо же разведать, где я буду жить целый месяц.
Я обошел весь лагерь. Он мне понравился сразу. Наверное, и я ему понравился. В таком лагере я еще ни разу не был.
Собственно, это был не лагерь, а настоящий лес. У подножия высоких и толстенных - не обхватишь - сосен, словно грибы, прятались желтые, голубые, зеленые и красные домики.
А возле домиков знакомились друг с дружкой ребята. Интересно, с кем из них я буду в отряде? Конечно, лучше всего, если бы со мной рядом оказались мои друзья. Но такое может только присниться.
Пора было возвращаться к Капитолине Петровне.
- Валерий, - радостно, как старого знакомого, встретила она меня. - Ты зачислен в 9-й отряд. Понимаешь, к нам приехало очень много ребят твоего возраста. И мы вынуждены были создать такой, так сказать, лишний непредусмотренный отряд. В нем всего тринадцать ребят.