— Растечется по полу.
— Как долго она будет растекаться?
— Ну, это известно даже школьнику. Пока сила сцепления молекул воды не уравновесится силой притяжение, правда, нужно учесть наклон пола, чистоту его поверхности, коэффициент смачиваемости.
— Верно. Пока вода не придет в гармонию с окружающей средой. Вот и ваше физическое тело появилось в результате гармонизации с природой, поэтому мы и выглядим как современные homo sapiens, кроме того, нужно было скрывать до определенного времени свою истинную суть. Насчет членов контактной группы землян. Здесь, господин Стабз, вы ошиблись. Ни мирового правительства, ни правительства Марсианской конфедерации нам не нужно. Вы нам нужны как человек острого ума. О ваших заслугах перед полицией я в курсе. Тем более, последнее дело о пропаже сундука госпожи Рот. Вы легко догадались, что виноват Моран…
— Откуда вы узнали? У вас есть осведомители?
— Единое информационное поле существует. Оно надежный осведомитель.
Аир сделал паузу и обратил внимание на Нину. Она, стараясь не шуметь, встала из-за стола, подошла к мойке, открыла навесной шкаф и достала стакан. Налив воды из-под крана, и опорожнив наполовину стакан, вернулась с ним к столу.
— Да, — продолжил Анатолий, улыбнувшись. — Вернемся к контактной группе. На самом деле для контакта нужны еще и творческие люди, поэтому…
— А власти?
— Господин Стабз, — вмешался Вальдман. — Неужели вы думает, что для контакта с землянами пришельцы станут говорить с правительством? Это стереотип, навязанный вам киноиндустрией.
Люди, увлеченные беседой, не поняли, что произошло в следующее мгновение. Все успели заметить только застывшую картину: Нина с вытянутой рукой, в руке — стакан, из стакана выплеснулось содержимое, и жидкость замерла в воздухе, словно время остановилось. Жидкость не долетела до Аира. Аир сосредоточенно посмотрел на воду и вымолвил:
— Не понимаю, зачем вам нужны доказательства нашей инаковости? Госпожа Минская, поставьте стакан на стол. — Нина поставила. — Спасибо.
Жидкость в воздухе собралась в водяную амебу, затем, приняв форму цилиндра, вернулась в стакан.
— Нина, — тихо сказал Анатолий, — когда вам было семнадцать лет, вы что-то отмечали в кафе. Вы любите кофе. Но это неважно. Тогда в окне вы заметили подъехавший автомобиль, из которого вышел, как вы тогда выразились, «брутально-конфетный тип». Тип осмотрелся по сторонам…
— Не может быть. — Нина испуганно всмотрелась в Аира. — Это вы? Это были вы? Да? Тот тип из автомобиля? Только вы были моложе. Кажется. Так вот почему я легко согласилась на ваше предложение.
— Допустим, вы иные, — начал Накамура. — Что будет дальше?
— Решение должно приниматься единогласно всеми двойками, — ответил Вальдман.
— Антон, — обратился к Ефремову Аир. — Если решение будет положительным, вы сразу это поймете. А пока до встречи.
Генрик Вальдман и Анатолий Всеволодович растворились в воздухе.
— Лично я ничего не понял, — возмутился Накамура. — Контакт был, или только предстоит.
Все промолчали.
Нина с опаской взяла стакан, подошла с ним к раковине и, вылив воду, вернула мокрый стакан в навесной шкаф.
Заиграла мелодия мобильного телефона. Антон, достав его, заторможено глянул на экран. Мелодия играла и играла. Звук ее показался чересчур громким среди полного молчания. Наконец Ефремов нажал на вызов.
— Да. Что? Что с голосом? Да тут кое-чего случилось. Потом расскажу, как приеду. А у вас как дела? Серьезно? После стольких лет? Понятно. Почему я не рад? Я рад. Да, я не удивлен. Объясню позже, почему не удивлен. Да. Жди. — Антон убрал телефон. — Коллеги позвонили. Сказали, что обнаружен сигнал искусственного происхождения. Они дают сто процентов гарантии. — Ефремов, задумавшись, посмотрел на Нину, перевел взгляд на Стабза, затем на господина Накамура. — Сигнал еще подлежит расшифровки, но сомнений нет.
— Двадцать седьмое июля три тысячи двадцать первый год от рождества пророка Заратустры, — выдохнул Накамура.
— Что? — удивился Стабз, вернувшись к реальности.
— Двадцать седьмого июля сего года случился первый контакт с инопланетной цивилизацией, но, похоже, мир этого не заметил, — заключил японский писатель. В его голосе прозвучала легкая ирония.
Накамура встал из-за стола и покинул кухню. Ему захотелось вдохнуть полной грудью свежего воздуха.
Он распахнул входную дверь. Солнце припекало, играя ажурными тенями на земле. Легкие и редкие облака плыли по небу. Накамура спустился по ступеням и прислушался к звукам. Шелестела листва, пели птицы, легкий ветер играл травами. Мир действительно не изменился. Он был таким же, как и минуту назад. Природа, как существовала миллионы лет назад безучастным свидетелем исторических событий, так и продолжала оставаться безучастной. Или это только иллюзия? Только внешняя оболочка, за которой скрывались еще неясные, но бесповоротные перемены?
<p>
<a name="notes"></a>Примечания</p>