– Я подумал, может, кому-то стоит остаться здесь на тот случай, если Марти вернется...
– Ну уж нет, – Глория была неумолима. – Это особая миссия, Мелман. Мы все должны идти!
Алекс почесал макушку:
– Как быстрее всего добраться до Большого Центрального вокзала?
– Вам нужно пойти по Медисон-авеню, – услужливым голосом произнес Мелман.
– Мелман? – Глория топнула ногой, подняв громадный столб пыли.
– Хорошо, хорошо! – жираф аккуратно переступил через обломки стены. – Нам... Нам нужно пойти по Медисон-авеню!
– Как насчет Парк-авеню? – спросил Алекс, когда они вышли из Центрального парка.
– Нет, Парк-авеню идет в двух направлениях, – с авторитетным видом заявил Мелман. – Мы можем не успеть...
Через пятнадцать минут троица была уже в метро, на безлюдной платформе.
– Я же говорил, что нужно идти по Парк-авеню, – Алекс обратился к Глории. – Ты уверена, что это кратчайший путь к Большому Центральному вокзалу?
– Не знаю, – Глория пожала плечами. – Так Мелман сказал...
Из мужского туалета показалась голова жирафа.
– Эй, ребята, – радостно воскликнул он. – Тут такие маленькие раковины, где можно умыться и все в таком роде...
Алекс бросил на жирафа свирепый взгляд:
– Мы не на экскурсии, Мелман! Это срочная миссия! Мы ищем нашего друга, чтобы не дать ему загубить свою жизнь! Ну, где же поезд?
Мелман вытянул длинную шею над рельсами и заглянул в зияющую бездну тоннеля.
Раздался грохот стремительно приближающегося поезда.
– А вот он, – сказал жираф, вовремя успев отдернув голову.
Глория и Алекс были поглощены разговором.
– Что Марти тебе сказал? – выпытывала Глория. – Я же просила тебя с ним поговорить!
– Да говорил я, говорил! – огрызался Алекс в ответ. – Он такой: «Пойдем вместе». А я ему: «Ты что, спятил?» А он мне: «Мне уже десять стукнуло»... и он, это, черный в белую полоску...
Поезд остановился. Алекс, Глория и Мелман вошли в открывшиеся двери. При виде зверей пассажиры с криком выбежали из вагона.
В то время как друзья ехали по направлению к центру города, Марти посреди площади Таймс-сквер разговаривал с полицейским конем.
Вокруг мерцали красные, золотые и сине- зеленые огни щитов, которые рекламировали все, начиная с фильмов и телешоу и заканчивая зубной пастой и гелем для волос.
– Тебе надо пойти в обратном направлении по Сорок второй западной улице, – терпеливо объяснял конь.
Да, да, угу, – кивал Марти.
Это слева, сразу вон за тем правительственным зданием, – продолжал конь. – Если упрешься в дом с вывеской «Крайслер», значит, прошел мимо.
– Ясно, большое спасибо, офицер, – Марти, не долго думая, начал переходить дорогу. Автомобили с визгом тормозили.
– Эй, ты! – конь гаркнул ему вдогонку. – Дождись зеленого!
– Простите, сэр, – Марти отскочил обратно на край тротуара. Он нажал кнопку перехода на светофоре, и красный свет сменился зеленым. Тогда он пересек шоссе и двинулся дальше.
– Вот урод, – пробормотал конь.
Потрясенный офицер, сидящий на нем, говорил по рации.
– Не понял, – проскрежетала рация. – Ты только что сказал «зебра»?
– Так точно, зебра. Прямо передо мной. Застрелить?
– Ответ отрицательный, – крякнула рация.
– В таком случае мне необходимо подкрепление, – сказал офицер, провожая взглядом вихляющую заднюю часть Марти, который прогулочным шагом шел по Сорок второй улице.
Глава четвертая
Поезд номер шесть мчался по рельсам. Один-единственный оставшийся в вагоне пассажир испуганно прятался за своей газетой, а Алекс, Глория и Мелман читали заголовки на последней странице.
– Вот черт, «Никс» снова проиграли, – простонал Алекс.
Но бедный пассажир увидел лишь его зубы. «Может, это просто клоун в костюме», – подумал он, дрожа от страха. Хотя запах у него был определенно как у настоящего льва...
– Что поделаешь, – Мелман пожал плечами. – «Никс» уже бог знает сколько не выигрывали чемпионат. С восьмидесятых, если не ошибаюсь?
Испуганный человечек протянул Алексу бумажник. Может, тогда ему удастся уйти невредимым.
Алекс заглянул в бумажник.
– Симпатичные дети, – сказал он человеку.
Но человечек услышал лишь рык. От страха у него зуб на зуб не попадал.
Глория бросила взгляд на фотографию в бумажнике и закатила глаза.
– И вот этих ты называешь симпатичными?
Алекс вернул бумажник владельцу.
– А что я, по-твоему, должен был сказать? – прошептал он. – Я же не хотел его обидеть...
Голос из громкоговорителя протянул: «Большоооой Центраааааальный ваааааак-заааал!»