Веселая книга

Или он плешивому будет говорить о лысине, потаскухе — читать нравоучения… Из-за горечи истины все они тогда рассердятся на него, а если будут в силах, то и поколотят тут же. А если сводник или лысый окажутся слабоваты для драки, так они поднимут такой шум и гам, что сведут беднягу с ума. И до конца его жизни не иссякнет неприязнь с их стороны, вызванная этими правдивыми словами.

Мудрецы говорят на этот счет: «Направленная на благо ложь лучше вызывающей смуту правды»[56]. И что может быть очевиднее такого аргумента: даже если правдолюб приведет сто подтверждений своей правоты — ему не будут благодарны, а, наоборот, страшно разобидятся и его изобличения станут всячески перетолковывать. Если же бессовестный человек лжесвидетельствует, то ему будут предлагать любые взятки и всячески стараться услужить, лишь бы он не выступил свидетелем. Поскольку ныне в странах ислама десятки тысяч людей из числа судей, шейхов, факихов, судейских и их подчиненных зарабатывают себе на жизнь именно таким способом, то и говорят:

Ложь, которая приятна твоему сердцу,
Лучше правды, которая вызывает беспокойство.

А теперь о милосердии и сострадании. Наши мудрены полностью отрицают эти качества. Они учат, что каждый, кто проявляет милосердие к обиженному или страждущему, тем самым подстрекает к мятежу и попадает в тяжелое положение. Подтверждается это тем, что ведь ни одно дело не совершается помимо воли господней. Все, что постигает по его милости рабов божьих, постигает их по необходимости. Как говорит Эфлатун[57]: «Не удивляйся происходящему, ибо ничто не происходит случайно, все идет так, как должно идти».

Если бы бог, милосерднейший из милосердных, знал, что такой-то человек не заслуживает несчастья, то и не насылал бы его. Всякий человек заслуживает того, что ему посылает бог.

Для голодной собаки слепая ворона лучше тощей козы.

И еще говорят:

Нет слепца, который не заслуживал бы слепоты.

И ты хочешь оказать милосердие человеку, который навлек на себя гнев божий? Ты подстрекаешь к мятежу и потому совершаешь прегрешение, и в День Воскресения тебя постигнет за это возмездие. Это подобно тому, как если бы кто-нибудь побил для поучения своего раба, а посторонний стал бы ласкать его и целовать, приговаривая: «Хозяин дурно поступает с тобой, бьет тебя, а тебе надо бы дать халат и подарок». Конечно, хозяин страшно рассердится на такого человека.

Рассказ

В благословенные времена посланника божьего неверным говорили: «Дайте пищу дервишам». Они отвечали: «Дервиши — рабы божьи. Если бы господь хотел, он дал бы им пищу. А раз он не дает, зачем нам давать?»

Как сказано в священном Коране: «Разве мы станем кормить того, кого Аллах накормил бы, если пожелал?»[58]

Отсюда следует, что никакой твари божьей не должно оказывать милосердия, не нужно обращать внимания ни на обиженных, ни на угнетенных, ни на нуждающихся, ни на попавших в беду, ни на запутавшихся в делах, ни на страдальцев, ни на сирот, ни на обремененных семьей, ни на дервишей, ни на слуг, которые состарились в доме. Напротив, следует с божьей помощью насколько возможно притеснять их, чтобы таким образом достичь высших степеней и благ. А в день Страшного суда, «в день, когда богатство и родство не приносят пользы», они будут свидетельствовать в его пользу.

* * *

Вот то, что я обещал братьям в начале книги. Надеемся, что новичок, который отнесется с должным прилежанием к принятому среди знати этическому учению и сделает его руководством для своей разумной души, с его помощью наилучшим образом преуспеет на том и на этом свете.

МЫШИ И КОТ

сли ты не дурак, навостри-ка уши,
Тебе не вредно меня послушать,
Я буду рассказывать не спеша
Веселую быль о коте и мышах.

Мудрец со вниманьем прочтет мой рассказ.
Ему пригодится он в жизни не раз.
Не скажет мудрец, что ему он не нужен, —
Лишь глупый пройдет мимо горсти жемчужин.
Когда-то в Кермане[59] жил один кот,
Другого такого найти нелегко;
Не кот, а дракон, чудовищный кот —
Грудь словно щит, барабаном живот.
Когда он топорщил усы и шипел,
К нему бы и лев подойти не посмел.
Когда подымал он лапу — беда! —
Все барсы стремглав разбегались тогда.
Ему захотелось отведать мышонка,