регенерация еще не завершилась в полной мере, в паре десятков шагов я обнаружил искомый ручей, вытекающий из небольшого лесного озерца. Сбросив одежду, я с наслаждением окунулся в прозрачную прохладу. В несколько мощных гребков достиг середины, и перевернулся на спину, позволяя телу насладиться покоем. Энергия чистой воды существенно ускорила процесс прохождения в себя. Я поплавал еще некоторое время. Красота! Только какие то светлые водоросли, постоянно путаются по плечам и рукам. Этакий зловредный образчик местной флоры. Я с силой дернул за прилепившийся в руке пучок, и тут же взвыл дурным гласом. Это же мои волосы! Ничего не понимаю. Такие длинные, и белые? Поседел? Доплыв до берега, я погрузил пятерню в волосы, проведя по всей длине до пояса. Ого! Вот так побочный эффект временного канала! С некоторой опаской наклонился над водной гладью и едва подавил вздох изумления вперемешку с облегчением. Ни одна черточка не изменилась на моем лице. Черты, изгибы скул, полнота губ. Я отодвинул прядь волос. Не считая их длинны и цвета, еще уши претерпели некоторое изменение, стали слегка краеугольной формы, и немного вытянулись. Я уже собирался выходить на берег, когда в зеркальной озерной глади освещаемой солнцем заметил еще одно поразительное изменение. Мои, некогда серые глаза, сверкали изумрудно зеленой зеленью, ярким пятном выделяясь на абсолютно бледном лице. Я выбрался на берег, сел на нагретый солнцем валун. Отчаянно хотелось курить. Усмешка на этот раз получилась довольно кривоватой. По всем законам фэнтези, выходило, что теперь я ... эльф. Топалия Ван Сетен. Новый мир. 1500 лет назад. -Девушка, а вы очнетесь, если я скажу, что у вас самые замечательные ноги, которые я когда либо видел. А видел я немало. Бархатистый мужской голос плавно проникал в мое сознание, и я открыла глаза. Это становится уже недоброй традицией, просыпаться от беспамятства в компании незнакомого мужчины. На миг, мне показалось, что я вижу перед собой черные глаза Озера, верховного мага Княжества Оттара. Но дивные черные глаза, так похожие на два сверкающих оникса, сияли мягким светом на совершенно незнакомом лице. Одетый во все черное, мускулистый незнакомец, скрестив ноги, сидел на земле рядом со мной с восхищением оглядывая вышеуказанную часть тела. Я вспыхнула, осознав, что юбки изумрудного платья неприлично задрались вверх, и открывая мужскому взгляду то, что приличные молодые дамы обычно не показывают вне пределах спальни, и попыталась кое как прикрыться, чем заслужила еще один снисходительный смешок. – Познакомимся, прекрасное создание? – К чему мне знать имя очередного хама?- сквозь зубы процедила я, пытаясь вспомнить где я нахожусь, и что со мной случилось. – Хотя бы для того, что бы звать этого хама по имени. – сверкнул белозубой усмешкой наглый незнакомец. – Топалия,- пожала плечами я, с видом означающим “Да подавись ты!” , вспоминая калейдоскоп каких то ярких вспышек перед глазами. – Изверг,- приложив руку к сердцу, иронично склонил голову он. Учитывая его позу, это выглядело так комично, что я не могла не улыбнуться. – И за что вас боги таким имечком наградили? – Познакомлю тебя с родителями, спросишь у них сама,- улыбнулся паршивец. И я не поняла, от чего в этот раз мое сердце заколотилось сильнее а язык потерял дар речи. От его нахальства, или ...улыбки? 21 год назад. Окраина Пустынного леса на западе Ровийского государства, близ деревни Ольшанки. На заре, после первого дня осеннего Листопада, Римма как всегда собирала лекарственные травы недалеко от деревни, в которой она была лекаркой-травницей вот уже девятый год. Омел, ее муж был кузнецом. Большую деревню, без малого на сто дворов, давно следовало бы именовать городищем* (городище- селение, меньше города но больше деревни) да руки у магистрата, к которому относилось их селение, все не доходили. Впрочем, травницу это мало волновало. Когда по окончании Академии ей предложили это место, от которого большинство выпускников воротило нос, она с радость согласилась. В отличии от того же большинства, ее мечты были более приземленными и спокойными. Потому, когда на второй год пребывания в Ольшанках старший сын местного кузнеца предложил ей выйти замуж, она ни минуты не сомневаясь, дала согласие. И не прогадала. Молодой кузнец был на диво любящим и спокойным человеком. Их счастье было бы абсолютным, если бы не одно обстоятельство, омрачающее его. За семь лет брака у них не было детей. Это несказанно тяготило молодую женщину, несмотря на успокаивающие речи мужа, она все же не раз замечала, каким взглядом он смотрит на соседских детишек. Привычным движением раздвинув ветви орешника, Римма углубилась в заросли папоротника, надеясь отыскать среди его побегов ростки серебренного кореня, растения – паразита, оплетающего папоротник и тянущее из него все соки. Из этих побегов должно получиться отличное лекарство от подагры, за которое ближе к холодам был повышенный спрос. Слабый мяукающий звук привлек ее внимание, молодая женщина насторожилась. Приглушенное мяуканье послышалось снова, и лекарка недолго думая, подхватила корзину с травами, и двинулась на звук. Не успев сделать и тридцати шагов, она в удивлении застыла. Посреди небольшой лесной полянки она увидела крошечный ворочающийся сверток. Бросив корзину с травами, Римма подбежала к нему, внутренне уже осознавая, что она увидит. Дрожащими руками она подняла сверток и приглушенно вскрикнула. Глазами цвета ясного синего неба, на нее смотрел крошечный ребенок, которому было от силы всего несколько дней отроду. – Малыш,- прошептала травница, неверяще глядя на дитя.- Да у кого же рука поднялась выбросить такое чудо-то? Малышка заулыбалась, а в сердце Риммы с невиданной силой вспыхнул материнский инстинкт. Она осторожно озираясь по сторонам, подхватила корзинку, и постелив туда для мягкости побольше сочной травы, аккуратно уложила ребенка. – Маленькая, ты моя, – шептала она быстрым шагом отмеряя расстояние к дому – Мы будем тебя очень любить. Тиана Торрейская. Наши дни. Дворец Иштар.