- Должны быть... Только я не знаю, работают ли они, когда система блокирует все здание. Честно говоря, мы не испытывали ее в действии. Нас предупреждали о необходимости плановых профилактических учений, но наше руководство их решило не проводить. Денег пожалело!
- В общем, ничего хорошего.
- А что ты хочешь? Каждый выкручивается как может!
- Надеюсь, нас освободят до приезда Президента.
Ослабев от ужаса, Методист стиснула руки и задрожала.
- Думаешь, нас строго накажут?
- Думаю, вас после такого инцидента нас ждет стрелецкая казнь, не меньше.
- Но мы же не виноваты!
- А кто виноват? Именно ты включала этот чайник!
- А Петрович обещал первоклассную проводку!
- _ твой Петрович! - рассвирепела Организатор. - Никто его искать не будет. Кому это надо? Они снимут ближайшие к инциденту головы и доложат об успешно завершенной зачистке, это сейчас модное словечко. Первым делом зачистят нас с тобой, в этом можешь быть уверена.
Методист повернулась лицом к окну, встала на колени, перекрестилась и медленно отмерила поклон - очень правильный, с касанием пола лбом.
Организатор вытаращилась на нее.
А Методист выпрямилась на коленях и стала читать "Отче наш". Глаза у нее были как у маньяка, так что Организатор подтянула к себе свою сумочку и файл и на всякий случай просчитала взглядом расстояние как до двери, так и до окна, чтобы добраться до одного из этих путей отступления с минимальными потерями.
После "Отче наш" Методист сотворила еще одно крестное знамение и благочестивый поклон, прочитала нараспев еще "Богородицу", в третий раз провела ритуал, закрыла глаза и замерла на минуту. В течение этой минуты Организатор тоже читала молитву, только мысленно.
Затем лицо Методиста потухло, и голос зазвучал по-деловому:
- Все будет хорошо.
Организатор в шоке закивала, соглашаясь на все.
Методист, кряхтя, как старуха, поднялась с пола и сказала:
- А я на твоем месте не издевалась бы над святыми вещами.
Организатор испуганно возразила:
- Я не издеваюсь, что ты!
Методист села за стол и угрюмо окинула взглядом трепещущего Организатора:
- Знаю я тебя... Не издевается она...
Помолчала немного и выпалила:
- Ничего нам за это не будет! И Президент ничего об этом не узнает!
Организатор вздрогнула и снова закивала, соглашаясь. Ей вовсе не улыбалось находиться и дальше в одном помещении с одержимой, поэтому ее мысли сосредоточились на поисках спасительной лазейки. Однако комната была полностью изолирована, оставалось лишь ждать, когда их найдут и освободят извне.
Между тем в зале, где застряла иностранная делегация, нарастало напряжение. Кто-то напустил на себя высокомерный вид и отстраненно наблюдал за остальными, пока службы спасения или другие специалисты до них доберутся. Кто-то возмущался, мысленно или вслух, а еще кто-то находил это происшествие даже забавным, правда, лишь в течение первых десяти минут. Потом это было уже не забавное, но все же происшествие, одно из многих.
Переводчица неожиданно для себя оказалась на месте руководителя делегации. Нельзя сказать, что это не было одним из заветных желаний Переводчицы, напротив, частенько она видела какие-то просчеты Организатора и была уверена в своих силах - как будто у нее самой есть особый дар, который позволил бы ей справляться с ситуациями гораздо лучше Организатора. И только случая продемонстрировать необычайные способности как-то не представлялось.
И вот словно ее молитвы, пусть и затаенные, услышаны!
Молитвы-то услышаны, а она сама, похоже, совершенно не готова к потрясениям! Всю свою предполагаемую карьеру она отдала бы за то, чтобы сейчас здесь находилась Организатор и расхлебывала эту кашу.
А Переводчица ходила по периметру зала, в направлении строго против часовой стрелки, и шарахалась, когда кто-нибудь делал попытку к ней приблизиться или ей только так казалось. Если на нее начинали внимательно смотреть, она хитрила: делала вид, что звонит по сотовому телефону и не может дозвониться.
И собственный поджатый от испуга хвост говорил ей: рано, подруга, собралась ты подсидеть свою начальницу.
Зато Экскурсовод довольно быстро оправилась от волнения, прокашлялась и предложила произвести осмотр зала, пока специалисты ликвидируют неполадки. И так как это было лучше, чем скучать в ожидании, делегация согласилась. Экскурсовод приободрилась и принялась водить гостей от картины к картине. Чтобы как можно эффективнее тянуть время, она рассказывала о каждом полотне и их авторах все, что знала, и даже кое-что сочиняла - все равно проверять не станут, а в строгий официоз сведений попадала некая изюминка.
Сильно портила впечатление пасмурная погода - отсутствие электричества лишало все картины красок, отчего они все были серые и одинаковые. Делегация смотрела на них уже с откровенным равнодушием, а голос Экскурсовода усыплял, невзирая на все ее усилия приукрасить действительность.
Переводчица же продолжала обмеривать периметр зала и испытывала тихую ненависть ко всей вселенной.
И за окнами, и в помещении было сумрачно.
К тому моменту, когда все картины были осмотрены и получили комментарий, голос у Экскурсовода совсем ослаб и звучал пискляво, но она не могла остановиться, хотя очень желала этого. К ее бормотанию уже давно никто не прислушивался. Никто даже уже не прислушивался и к звукам извне - устали ждать своего освобождения.
Мелкое происшествие плавно перешло в разряд крупных неприятностей.
Специалисты бились над новейшей системой безопасности и ничего не могли поделать. Все инструкции к ней были на любом европейском языке, кроме русского. Они нашли текст, написанный по-украински, и в общих чертах поняли, в чем дело, однако именно там, где описан алгоритм действий, они не поняли ни единого слова.
Пришлось тратить драгоценное время на поиски толмача.
Кто-то вспомнил, что в городе есть некий институт переводов - и тут же поступил приказ доставить оттуда специалиста. Отправились и очень озадачились, потому что заведение с громким названием "институт" располагалось в подвальном помещении жилого дома и состояло из трех человек - начальника, специалиста и секретаря. Специалист была напугана размахом мероприятий и поначалу отказывалась ехать с людьми в форме.
Пока шли убеждения и препирательства, люди в форме удивились, сколько народу нуждается в услугах этой "подвальной" организации - документы времен существования Советского Союза все чиновники требовали официально переводить на русский язык и даже заверять переводы у нотариуса. Прейскурант также имел место, но необходимость оформлять бумаги легально гнала народ сюда, как послушное стадо, и "институт" как сыр в масле катался.
Однако уже на подступах к галерее выяснилось, что переводом документов в "институте" занималась не языковед, а бухгалтер без лингвистического образования. Она с ошибками писала даже по-русски, зато формы всех документов знала назубок, что позволяло ей штамповать переводы сплошным потоком, лишь вставляя имена клиентов. А если был нужен настоящий перевод, его делали сами клиенты - уж они-то знали языки, на которых бумаги были составлены.
Правда, сумму вознаграждения "институту" это отнюдь не уменьшало.
Люди в форме подивились ловкости сотрудников "института", но и встали в тупик без инструкции. Прошло довольно много времени, прежде чем директор галереи решился на авантюру и позволил спасателям действовать на свой страх и риск и взламывать систему безопасности, раз она не хочет подчиняться.
- Она стоит бешеных денег! - стонал директор.
- Какая теперь разница? - ответили спасатели. - Вы же видите, что произошло!
- Но деньги-то бюджетные!
- Ну и что? Оставить все как есть? Пусть люди там умирают от голода?
Директор галереи вдруг вспомнил о скором приезде Президента и испуганно отступил, хотя ему было очень жаль вложенных в мероприятие денег.