— У вас и пропуск есть?
— Разумеется! — разумеется ответил я, хотя пропуска у меня никуда и никогда не было и не будет.
Тогда этот бедный человек посмотрел на меня с горьким сожалением, но, помня, в каком учреждении служит, махнул рукой и что-то шепча (по-видимому, молитву), пошел от меня прочь.
И я от него пошел прочь. Я нашел своего приятеля, художника Н., рассказал ему эту историю, и мы с ним долго смеялись. После чего я обвинил его в конформизме. Посмеялись и над этим, после чего я у него занял немного денег. Приятель обвинил в конформизме и меня, но денег дал. Так, весело хохоча, и расстались мы с моим приятелем, художником Н., воспитанным вместе со мной в деревне Кубеково Красноярского края.
Вниз я шел гордо. Внизу встретил стража, который тосковал, опершись о мраморную колонну. Он сделал вид, что не заметил меня, но когда я проходил мимо, он метнулся и ухватил за полу какого-то другого, мужика в пиджаке, который тоже куда-то пробирался с сумкой, полной еды.
— Ты куда, товарищ? — спросил он и его. Но тот не смог ничего толком ответить, и его с позором изгнали из больницы, велев приходить в урочный день и час.
Так что вот я и повторяю, чтобы вам все стало окончательно понятно — никакого такого тогда расслоения не наблюдалось, а имелась лишь КОНЦЕНТРАЦИЯ, здоровая по своей основе, исполнению и замыслу.
В заключение добавлю, что я, Николай Фетисов, написавший все это, вовсе не хотел написать ничего такого, что кому-нибудь может не понравится. Поэтому, если то, что здесь написано, кому-либо не нравится, то я эту гадость немедленно изорву на мелкие клочки. И не стану ее замуровывать для потомков в бутылку, как я это только что собрался сделать.
Изорву на мелкие клочки и развею по ветру с крутого городского обрыва, где внизу — мутная речка Кача, справа — поселок со звучным названием «Кронштадт», слева — ведет на ГЭС бетонная супердорога, сзади — Центральное кладбище, уже закрытое для захоронений, а в небесах — синева, окоем, вечность и господь Бог!
С уважением
Н.Фетисов
Секрет и источник
Некоторые служащие нашей конторы не умеют правильно проводить свой досуг, почему и приходят на работу зеленые, как несвежая колбаса.
И на работе сидят, в томлении дожидаясь, когда же, ну когда же, наконец, прозвонит веселый звонок-освободитель и станет можно идти по домам и местам общественного пользования, чтобы в который раз попытаться организовать свой отдых и извлечь из него максимум пользы.
Как лишь стрелки больших настенных часов клонятся книзу, так эта надежда и светится в их синюшних лицах, так и таится в уголках рта, раздираемого страшной зевотой.
Мне один такой зевун, по фамилии Зебзеев, раз и говорит:
— Эх, я бы эту нашу контору! Да я бы ее взорвал динамитом, а сам поехал в Гуцулию, гонять плоты по быстрым рекам.
А другой, Алеша Кудрявцев, курильщик, накурившись в коридоре до одурения и даже прочитав вывешенную там газету «Социалистическая индустрия», обнял меня и зашептал.
— Видимо. Видимо, я неправильно живу. Может. Может, нужно было не так? В сторожку лесную, может, нужно было? На кордон? Лесником? Глухаришек постреливать, рыбку ловить, читать Руссо, волков гонять?
— Ну, уж Руссо-то ты и сейчас можешь читать. Зачем тебе кордон?
— Не могу, — пожаловался Алеша, глаза которого вследствие мечты подернулись масляной пленкой. — Не могу, — шептал он. — Я, я, я засыпаю, читая Руссо. Вот. Вот.
И он помотал лысеющей головой.
Так мы немного поговорили с Кудрявцевым, а Зебзееву я ответил следующим образом. Я сказал:
— Ну, допустим, ты меру знай и нашу контору не трогай. Ты ведь в Гуцулию можешь поехать и без взрывов? Рассчитайся да езжай. Тебя с удовольствием уволят. Нынче не крепостное право.
А Зебзеев возражает, глядя на меня, как на идиота:
— Что же я идиот, по-твоему, чтобы увольняться и ехать неизвестно куда? Зачем же я буду ломать судьбу свою и карьеру?
Тут я ужасно разгорячился и даже сказал небольшую речь.
— Товарищи! — сказал я. — На вашем месте я бы не только не хныкал, а даже наоборот. Я бы радовался, что я и делаю. Вам, Кудрявцев, зачем Руссо? Вам его не надо. Спите себе на здоровье. Ибо такова, стало быть, ваша планида. Одному выпадает планида работать в СЭВе, а другому, потеряв неизвестно где правый глаз, принимать от пьянчужек пальто в закусочной с египетским названием «Лотос». Вы находитесь где-то посредине. Так что не делайте трагедии из вашего положения, а даже и наоборот — сотворите себе праздник.