- Ты что творишь? – зашипела я, чуть приоткрывая окошко. – Совсем страх потерял?!
- Весь, выйди на минутку, мне с тобой поговорить надо, - начисто проигнорировал мой праведный гнев этот пернатый наглец.
Я скрутила кукиш и сунула его под самый клюв соколу.
- Веська, не будь дурой, тебе это не идёт, - наглый братец, которому птичий облик подходил гораздо больше человеческого, никак не хотел прислушиваться к голосу разума и отставать от меня.
- Не отвяжешься, будешь первой пернатой крысой, - пригрозила я. Подумала и добавила:
- Вонючей пернатой крысой.
- Да мне только поговорить, с тебя что, убудет что ли?!
- Утром поговорим, - я потянулась к занавеске, - а сейчас спать пора.
- Для меня ночь заповедная, ты тоже выспалась, - сокол недовольно взъерошил перья, - Веська, хорош ломаться, словно ветка сухая. Боишься одна идти, Лучезара пригласи.
- Буду я ещё ради тебя Лучезара будить, - вскипела я, - говори, зачем пришёл и проваливай, чтоб духу твоего здесь не было!
- Во двор не выйдешь?
Лично для меня ответ был очевиден, но братишка мой был просто удивительно недогадлив. Пришлось решительно помотать головой и рыкнуть:
- Нет!
Сокол вздохнул, потом вытянул у себя из крыла три пёрышка и, вывернув голову, просунул их в комнату.
- Это зачем ещё? – насупилась я и не удержалась от издёвки. – Мне же только вороньи перья подойдут!
- Если захочешь, я и вороньи принесу, - буркнул сокол, - могу у Ворона Вороновича попросить.
- С чего бы вдруг такая доброта? – подозрительно уточнила я, не спеша принимать неожиданный подарок.
Сокол тяжело вздохнул, взъерошил перья, смущённо переступил с лапки на лапку, а потом пробурчал:
- Выйдешь, скажу. Не хочу, чтобы всякие любопытные домовухи уши грели.
Я собиралась сказать, что никто его, болезного, не подслушивает, но обиженное сопение за спиной заставило меня прикусить губу и умолкнуть. Любопытство оказалось сильнее страхов, не вытерпела Хозяюшка, подслушивать стала. И мне самой, чего греха таить, страшно захотелось узнать, с чего вдруг мой спесивый братец так переменился. Может, выйти во двор, всяко он ничего со мной не сделает?
- Даже не думай, - сдавленно зашипела Хозяюшка, - в енту ночь оборотни силу обретают небывалую, они практически всемогущи становятся. Мало тебе было Аурелии, теперь ишшо этому курёнку не дощипанному позволишь себя в ловушку заманить?
Я побарабанила пальчиками по подоконнику. Вот же гадство гадкое, и хочется узнать, да не хочется страдать. И что же делать?
- Ладно, мрак с тобой, - я решительно махнула рукой, вытащила удачно подмеченную расшитую цветами шаль (надо будет Дуняше обязательно вернуть) и направилась к двери. – Полчаса я тебе выделю, жди во дворе.
Сокол взмахнул крыльями и улетел, а я потянула дверь на себя, чтобы выйти. Никакого результата. Дёрнула ещё раз, посильнее. То же самое. Мне кажется, или кое-кто с косичками не хочет меня пускать?
- Хозяюшка, - прошипела я укоризненно.
- Одну не пущу и не проси, - пробурчала неугомонная домовушка. – Вместе пойдём.
- Лихослав при тебе говорить не станет, - я попыталась образумить свою защитницу.
- Ну и пёс с ним. А одну я тебя не отпущу.
Я глубоко вздохнула, медленно выдохнула, а потом предложила:
- Сможешь обернуться чем-нибудь, чтобы он тебя не заметил?
Хозяюшка хитро блеснула глазками, всплеснула пухленькими ручками, и через миг домовушка исчезла. Только лежал на полу костяной гребешок причудливой кляксообразной формы. Я подняла гребешок и воткнула его в волосы, после чего уже без всяких проблем вышла из комнаты и направилась во двор.
К моему приятному удивлению, братец терпеливо ждал меня во дворе. При моём появлении сделал шаг навстречу, личико своё кривить не стал, гадости никакой не сказал, я прямо даже забеспокоилась, уж не захворал ли.