— Не суйте нос в чужие дела.
Эдди удивленно выгнула бровь, но продолжала на него глазеть.
— Сама знаешь, коли едешь туда, назад тебе дороги нет. Здесь тебя никто с распростертыми объятиями встречать не будет. Так что не надо ставить меня в дурацкое положение. И запомни: это твой последний шанс, — сказал мужчина так тихо, что его слышали только женщина, к которой он обращался, и Эдди. Поскольку женщина промолчала, мужчина вздохнул и добавил: — Я уже тебе говорил, что ты поступаешь глупо, но ты сделала выбор, постелила, так сказать, постель. Ну а коли так, тебе на ней и спать. — Он с минуту помолчал, но потом заговорил снова — совсем тихо: — Не забывай следить за инвестициями. Если все пойдет как надо, я дам ему пять процентов. Возможно, если ты принесешь ему немного денег, он будет лучше о тебе думать. Хотя это и трудно — после того, что ты натворила.
— Но это наши деньги, Джон. Я хочу сказать, и мои тоже, — яростным шепотом произнесла женщина.
— Если бы они были твоими, их бы оставили тебе, не так ли, Эмма? Между тем деньги получил я, как равным образом и разрешение распоряжаться ими по своему усмотрению.
— Ты отлично знаешь, почему было сделано так, а не иначе.
Джон открыл было рот, чтобы ей ответить, но, заметив, что Эдди продолжает за ними наблюдать, передумал и крепко сжал губы.
К тому времени пассажиры заняли свои места в вагоне, и кондуктор, оглядев платформу и убрав лесенку, крикнул:
— Сейчас отправляемся.
Джон поднял глаза:
— Мне пора.
Он уже сделал шаг по проходу в сторону двери, когда женщина ухватила его за полу пиджака.
— Неужели ты не хочешь пожелать мне удачи?
Джон пожевал губу и одарил ее долгим мрачным взглядом. Потом, так и не сказав ни слова, вышел из вагона. Когда он соскакивал с площадки, поезд дернулся, он оступился, упал на платформу, но быстро поднялся и похромал прочь. Эдди увидела, как сидящая рядом с ней женщина в тревоге подалась всем телом к окну, но затем облегченно вздохнула и улыбнулась.
Поезд уже отошел от станции и углубился в иссушенную солнцем прерию, а женщины продолжали хранить молчание. Через некоторое время Эмма встала с места, поставила свой чемодан на полку над головой, а находившуюся при ней корзинку со съестными припасами задвинула под лавку. Эта корзинка сразу же привлекла внимание Эдди. Она уже съела обед, который захватила с собой в Канзас-Сити, а разносчик в поезде не мог предложить ничего лучше засиженных мухами сандвичей с говядиной.
Эмма сняла капор — довольно сложное сооружение из черного шелка, — который и в лучшие свои времена наверняка выглядел не слишком презентабельно, аккуратно расправила пальцами ленты, после чего, протянув руку через проход в середине вагона, бережно положила шляпу на свободную лавочку.
— Он поставил на полку мою шляпную коробку, но там уже лежат две шляпки, и места для этой старой вещицы нет, — сказала Эмма, обращаясь к Эдди.
Без этой уродливой шляпы женщина выглядела более привлекательно, хотя вряд ли кто-нибудь назвал бы ее красавицей. В ее черных волосах кое-где проглядывала седина.
— В коробке у меня модные шляпки. Одна — розовая. Джон и не знает, что у меня такие есть.
— В путешествие собрались? — спросила Эдди, не зная, что сказать. Джон был прав: его жена и впрямь любила болтать с незнакомыми людьми.
Женщина кивнула и поторопилась представиться:
— Меня зовут Эмма Роби.
— И куда же вы едете, миссис Роби?
Женщина расхохоталась.
— Так вы решили, что Джон — мой муж? Ничего подобного. Он — мой брат. Так что я — мисс Роби.
— А меня зовут Эдди Френч. Мисс Эдди Френч.
— В таком случае мы с вами вроде как две непорочные девы, отправившиеся на поиски приключений.
«Довольно двусмысленное заявление, если учесть мой род деятельности», — подумала Эдди.
— Хотите взглянуть на мои шляпки? — спросила женщина. Прежде чем Эдди успела сказать хоть слово, Эмма подпрыгнула и сняла шляпную коробку с полки. Потом она развязала стягивавшую ее бечевку и подняла крышку.
— Вот и розовая. — Эмма извлекла из упаковочной бумаги шляпку цвета детского подгузника с гофром, кружевами, золотым шитьем и длинными атласными лентами и сунула Эдди в руки. — И эта тоже достойна внимания, взгляните. — Она достала из коробки крохотную круглую красную шапочку, живо напомнившую Эдди жестянку с «Эмалином» — патентованным средством для «придания металлу ослепительного блеска», которым Уэлкам надраивала в «Чили-Квин» кухонную плиту. Даже ее, Эдди, девицы отказались бы носить такие нелепые головные уборы.