— Я навещал семью на несколько дней. Всегда приятно оказаться дома.
— В Огайо? — спрашиваю, и тут же жалею об этом. Мне не следует знать о том, что он из Огайо, он буквально один раз упоминал об этом, да и то общался не со мной в тот момент. Я подслушала. Ладно, официально признаю: «Я жалкая».
Но он, кажется, не замечает моего навязчивого вопроса, так как отвечает, что нет, его родители переехали в Саванну несколько лет назад, и он ездил туда, чтобы их навестить.
— А что ты? Хорошо провела выходные с семьей?
— Да, спасибо.
— Они местные? — спрашивает он, потому что, знаете ли, не следил за мной, так что не вынужден скрывать то, что знает подобную информацию.
— Я из Делавэра. Район Ньюарк, — отвечаю я, называя город в часе езды от Филадельфии, когда мой телефон гудит; я пытаюсь открыть свою сумочку, радуясь небольшому перерыву в разговоре. Это Эверли.
Уже дома?
Нет.
Как дела?
Неловко.
Ха, правда?
Ужасно.
Но ты уже почти дома?
Вероятно, буду через минут пять.
— Все в порядке? — спрашивает Гейб, пока сую телефон обратно в сумочку.
— Да, хорошо. Спасибо. Следующий поворот мой, поверни налево на Презедентал.
Он кивает, но ничего не отвечает.
— Подогрев сидений очень приятный, — вставляю я. Мне нужно заткнуться. Заткнись, заткнись, заткнись.
Мы останавливаемся на светофоре, и он опускает взгляд на мои голые ноги поверх его кожаного кресла с подогревом и ухмыляется.
— Я себе представляю, — говорит он.
Загорается зеленый, и я направляю его к своей квартире. Он занимает место перед моим зданием и переключает рычаг на режим паркинга.
— Опять же спасибо. Спасибо тебе. За поездку. — Отличное мямлянье, Сандра. — Ладно, спасибо! — добавляю я и бросаюсь открывать дверцу авто, захлопывая ее за собой. Дохожу до передней части авто, когда слышу, как захлопывается вторая дверца и вижу, что Гейб тоже идет к переду машины.
— Что ты делаешь?
— Провожаю тебя до двери, — говорит он с улыбкой. — Уже поздно и темно, — добавляет, оглядываясь.
Конечно же. Конечно, он проводит меня. Я киваю и начинаю идти, его уверенные шаги слышатся прямо у меня за спиной. Тротуары посыпаны солью из-за гололеда, и мои каблуки хрустят о гранулы, пока иду. Голые ноги замерзают, и я правда скучаю по брюкам, которые надевала, покидая дом. Тянусь к двери и выкапываю из сумочки ключ.
— Это моя, — говорю, толкая ключ в замок. Поворачиваюсь и обнаруживаю, что он стоит рядом, засунув руки в карманы пальто и не произнося ни слова. Гм, что я еще должна сказать? Он выгибает бровь, что еще более очаровательно благодаря его очкам, но ничего не произносит. Кажется, проходит миллион лет в этой неловкой тишине. Чего он ждет? О, я должна его поблагодарить. — Спасибо, что проводил меня до двери, — говорю, оглядываясь. — Ладно, спасибо. Спокойной ночи, — добавляю, а затем проскальзываю в квартиру и захлопываю дверь.
Я такая идиотка. Это были самые неловкие десять минут моей жизни.
Прислоняюсь к закрытой двери и роняю голову в ладони. А чего я ожидала? Что он сам пригласит себя войти? Поцелует меня? Нагнет над диваном и трахнет, потому что прочитал глупый опрос и почувствовал то же самое?
Вряд ли, это очень тупо. Я вздыхаю и отталкиваюсь от двери, вешаю пальто в шкаф, а затем иду на кухню. Хорошо, что я запаслась мороженым, когда ходила в продуктовый на этой неделе. Думаю, у меня имеется пинта Роки Роуд. И клубничного. Могу съесть оба, — думаю, бросая себе вызов, пока снимаю туфли перед холодильником. Моя рука уже находится на упаковке клубничного мороженного, когда слышу стук в дверь.
Оставляю мороженое и возвращаюсь босяком к двери. Кто-то правда только что постучал в мою дверь, или мне послышалось? — гадаю я, заглядывая через глазок.
Нет, я не схожу с ума. Гейб все еще стоит по ту сторону двери.
Мое сердце подпрыгивает в груди. Святые угодники. Гейб Лоран стоит на моем пороге. Потому что не ушел, когда я захлопнула дверь. А это означает лишь одно, и даже я знаю, что именно.
Я распахиваю дверь. Он прислоняется одной рукой к дверной раме и молчит, пока я глазею на него, будучи теперь на несколько дюймов ниже без своих каблуков. Потом он делает шаг вперед и притягивает меня к себе, закрывая дверь ударом ноги. Он так и не произносит ни слова, вместо этого грубо хватает мой затылок и наклоняет голову, чтобы наши губы встретились. И его губы? Они именно такие, как я себе представляла. Мягкие, но агрессивные. Властвующие. Щелкает дверной замок, и затем его вторая рука ложится на мое бедро, направляя обратно в комнату.