– Я ей точно ларек подожгу – мстительно пнул его Мишка. Тетя Феня почему-то всегда обсчитывала только его из нашей компании.
– РРРРГАФ – требовательно раздалось где-то внизу и из-за помоек показалась разбойничья морда какого-то барбоса.
– РРРРГАФ – сел он перед нами на задницу, нетерпеливо перебирая передними лапами и подметая хвостом валяющиеся на дороге окурки.
Прохиндейские глаза весело на нас смотрели и требовали – дай пожрать.
Лохматое криволапое чудище голодно сглатывало слюну, прицелившись карим глазом в мое печенье.
Барбос, на мой взгляд, был милый и смешной, он быстро проглотил всю пачку печенья и даже сжевал обертку, шумно обнюхивая ее. Затем его влажный нос ткнулся в мою руку. Пес благодарно облизнулся и даже дал мне себя погладить по голове, хотя и прижал от страха свои огромные уши.
Мишка ревниво смотрел то на меня, то на подобревшего от жрачки барбоса, после чего предположил что у того лишай, бешенство и вши.
Барбос стойко выслушал все Мишкины обвинения, завертелся вокруг своей оси пытаясь догнать свой хвост и задницу, энергично щелкая зубами в поисках кусачих блох.
Посмеиваясь, мы пошли в направлении дома, а оглянувшись у подъезда, вновь увидели его.
– Придется взять его к себе, как-то позабыв о родителях, опрометчиво пообещал я, и барбос последовал за мною в подъезд. Только тут я почувствовал, как от него тянет псиной и вблизи рассмотрел его пыльный весь в репейнике и каких-то опилках, зад. Похоже, там еще висело засохшее говно.
В любом случае это чудо надо было срочно помыть, пока оно не запрыгнуло на мамины белоснежные простынки.
Понятное дело я еще снимал ботинки, а этот бандит стал бодро обнюхивать коридор, а потом, наткнувшись на зашипевшего от негодования и ужаса кота, стал обиженно лаять.
– Кузя познакомься это Вася, нарек я барбоса мальчишеским именем. Но Кузя, забравшись на вешалку, скворчал как сковородка и возмущенно на меня смотрел.
То, что я посмел привести в дом собаку, он воспринял как предательство и явно обдумывал планы будущей мести в виде обоссаных тапок и загаженной постели.
Погрозив ему пальцем, я бросился за псом, который, встав на задние лапы, засунул свое наглое рыло в стоящую на столе кастрюлю.
– Стой! – заорал я – это мой обед!
Но он лишь сыто облизнулся, по уши, погрузившись в еду.
Он чавкал и даже похрюкивал от удовольствия. Никто его на помойке не научил, не быть таким наглым.
С вешалки на меня таращил глаза Кузя. Он словно мне говорил – Вот видишь, чего ты натворил! Теперь-то ты точно выгонишь эту прожорливую сволочь.
– Вася пошли мыться – строго сказал я барбосу. Но Вася, сыто икая и бурча животом, мыться не хотел. Более того, увидев открытый кран, он пришел в ужас и чуть меня не укусил.
Теперь в квартире гундосило целых два недовольных животных. Кузя сверху и Вася из-под стола.
Я попытался надеть на него веревку вместо ошейника, но он уперся всеми четырьмя ногами и не собирался из-под стола выходить.
Съев колбасы прямо из холодильника, я пошел делать в свою комнату уроки, но этот мерзавец завыл. Выскочив в коридор, я увидел его перед дверью рядом с огромной кучей говна посередине такой же огромной лужи.
Васе надоело сидеть дома, и он собирался отправиться на родную помойку. И тут я почувствовал такую огромную радость, от того, что мне не придется его выкидывать пинком под зад из квартиры, просто мне надо изловчится, не замочив носки открыть входную дверь.
– Прощай Вася! Слава богу, тебе скучно с нами! – прокричал я ему вслед.
Вася, не оглядываясь, бодро затрусил по лестнице вниз, а я со вздохом закрыл дверь. Мне предстояло глубоко осознать и пожалеть о своих опрометчивых действиях.
Васино говно островом высилось перед ногами. Кузя, умываясь, смотрел на меня круглыми глазами. Наверное, он думал, что можно меня теперь простить и даже пожалеть. Вася отомстил за него так, как он и за год не смог бы нагадить.
Бандитские страсти в городской больнице
Доктор явно был бандит!
Он все время шушукался с нашей медсестрой Мариной и подозрительно косил глазами. Да и вообще он был противный и облезлый, как и полагается быть нехорошему человеку. Руки у него торчали как у пугала в разные стороны, и он ими постоянно кого-нибудь мучил.
Мальчику из соседней палаты он так надавил на живот, что у того вылез язык до подбородка, а глаза и по сей день выпучиваются.
У меня пресс, мне не страшно – хоть кулаком бей, а вот Толик – рыхлый как тесто карапуз при одном взгляде на него трясется. Правда злые языки говорят, что это у него после удара по голове палкой, но я не верю, потому что раз эта палка при ударе сломалась, значит, она была непрочная и вреда нанести не могла!