Происхождение этого выражения у нас объясняют по-разному. Обычно говорят, что у умного, проницательного человека широкий лоб. Но старики рассказывают, что лоб тут ни при чём, просто в древнерусском языке слово «лоб» означало «макушка», и когда человек достигал семи пядей «во лбу» (сто двадцать четыре сантиметра до макушки — примерно рост первоклассника), его можно было уже чему-то серьёзному научить. — Ну как, уже страшно? Но это ещё не всё! Глаза у него по пять копеек.
— Да такой и монетки-то нет! — сказал Макар.
— Сейчас нет, а раньше была. Пятак (пять копеек) — довольно большая и тяжёлая монетка, его ещё к синякам прикладывали, чтоб они прошли. Пять копеек медью в царские времена — монета около пяти сантиметров в диаметре. А сейчас таких монет нет, поэтому иногда говорят даже: глаза по пять рублей. Ещё у фразеологического монстра рот до ушей — хоть завязочки пришей.
— Это по крайней мере понятно, — сказал Филька. — У меня тоже, может, большой рот, и что?
— А теперь самое страшное: он кровь с молоком.
— Фу, — содрогнулся Филька. — Действительно, какое-то совсем неаппетитное зрелище.
— Ничего здесь ужасного нет. Фразеологизм кровь с молоком означает «румяный, пышущий здоровьем».
— Никогда бы не подумал! — присвистнул Макар. — Ладно, приметы ясны, и по таким приметам мы этого фразеологического монстра живо найдём! Надо эту Страшную-Престрашную улицу искать!
— Спасибо большое, что нас уму-разуму научили и столько интересного рассказали, — вежливо поблагодарили ребята Зарубина-носу и отправились дальше в путь.
Найти Страшную-Престрашную улицу оказалось не так трудно: по дороге к ней весёлых красочных фразеологизмов становилось всё меньше, дома и садики выглядели всё мрачнее, и вот наконец друзья увидели совсем неприглядный мрачно-зловещий тупик.
— Наверное, это Страшная улица и есть, — упавшим голосом сказал Макар.
— Точно, — подтвердил Филька, прочитав на крайнем доме название — «Страшная-Престрашная улица».
Друзья зашагали по Страшной-Престрашной улице, крепко взявшись за руки.
Чёрный-пречёрный дом они увидели сразу — его невозможно было ни с чем перепутать, в нём, казалось, умерли все цвета.
Помедлив минуту, друзья решительно постучали в чёрную-чёрную дверь.
За дверью что-то завозилось, зашуршало, завздыхало, заёрзало, загрохотало, затопотало, дверь распахнулась, и на пороге перед Макаром и Филькой возникло… Ну да, огромное страшилище. Да, здоровенного роста, необъятной толщины, с квадратными плечами и с головой как котёл. Да, с вытаращенными глазами, гигантским ртом-пастью и румяными, туго надутыми щеками. Но… Он был страшный и нестрашный, потому что всё уже про него Макар с Филькой знали.
И тут Филька понял, что надо делать.
— Здравствуйте, многоуважаемый фразеологический монстр, — затараторил Филька. — Вы так прекрасны, что ни в сказке сказать, ни пером описать!
Макар понял и подхватил:
— Вы так умны! Все говорят, что вы семи пядей во лбу, вы знаете, где собака зарыта, вы на разных хитроумных задачах собаку съели'.
— Да-да! — подтвердил Филька. — И вы так добры! Говорят, вы и мухи не обидите и всем помогаете — последнюю рубашку с себя снять готовы. Скажите, а вы не знаете, где нам искать Макара и Фильку?
И мальчики замерли в ожидании ответа.
Монстр завращал глазами, зашмыгал носом, засопел и наконец проскрежетал:
— Да, я такой! И красивый. И добрый. И умный. И всё знаю. Макара и Фильку ищете? Вам нужно в район Имён. Вообще-то район Имён найти непросто, но я вам помогу туда добраться. Готовы? — И, взмахнув своей огромной рукой-лапой, монстр провозгласил:
— Скатертью дорога!
И туг же перед ребятами расстелилась ровная гладкая серовато-белая дорога: она шла с холма на холм, спускаясь и поднимаясь, и лентой уходила куда-то за горизонт, но была совсем не страшная, а ясная и надёжная.
— Спасибо! — прокричали Филька с Макаром и скорей побежали по дороге, ведущей их к цели.