Один в пяти лицах
Смех выражает наше отношение к предмету или явлению, а отношение это бывает различным. Разным поэтому бывает и смех — как по силе воздействия, так и по своему оттенку.
В жизни выбор «нужного» смеха происходит интуитивно, как бы сам собой: мы не задумываемся, как нам смеяться над человеком, попавшим в глупое положение, мы просто смеемся. Но при этом над ребенком, допустившим оплошку, мы не будем смеяться так же, как над оплошавшим взрослым, а над попавшим в смешную переделку вором или спекулянтом — как над каким-нибудь рассеянным старичком.
С той же, по сути, проблемой сталкивается и писатель, выбирающий калибр смехового оружия.
Из чего же ему приходится выбирать?
«Литературный» смех, с каким имеет дело писатель, может выступать в одном из пяти обличий: юмора, иронии, сарказма, сатиры и гротеска. Профессор Л. И. Тимофеев, предложивший такую классификацию, поясняет, что юмор в этом случае он понимает как добродушную шутку, иронию — как насмешку с оттенком превосходства, сарказм — как едкую, злую иронию, сатиру — как гневный, яростный смех и, наконец, гротеск — как смех сокрушительный, уничтожающий[2].
А теперь — внимание! Вам предстоит услышать самое сложное и запутанное в этой книге.
Когда пять равно двум
Итак, если верить данной классификации, разновидностей «литературного» смеха насчитывается пять. По другой (пожалуй, самой распространенной) их окажется только две: смех сочувственный (юмор) и осуждающий (сатира). И в этом тоже есть свой резон. Потому что прочие разновидности смеха несамостоятельны: ирония тяготеет к юмору, сарказм и гротеск — к сатире.
Выходит, что слово «юмор» может встретиться в нашей книге в трех значениях: как смех вообще (широкое значение), как смех сочувственный (более узкое значение) и как смех наиболее мягкий, добродушно-шутливый (самое узкое значение).
Слово «сатира» — и как всякий смех с оттенком осуждения, и как смех яростный, гневный. К тому же, если вы помните, сатирой называют один из родов литературы (в отличие от эпоса, лирики и драмы). Хотя нам это значение не понадобится.
Еще сложнее с гротеском.
В широком смысле гротеск — это способ изображения жизни, основанный на крайнем преувеличении, предельном заострении каких-то сторон предмета или явления. В этом смысле гротеск может быть и не смешным, а, скажем, только жутким.
В классификации же Л. И. Тимофеева этот термин употреблен в его узком значении — как смех, достигаемый с помощью гротеска. В этом же значении чаще всего будем употреблять его и мы.
…Ну вот, думается, что этого более чем скромного теоретического багажа нам на первый случай хватит. Остальное — более конкретное — выясним уже «в пути».
Итак — в путь!
ЧЕСТНОЕ СЛОВО
Л. Пантелеев (Алексей Иванович Еремеев; родился в 1908 г.)
Юмор, ирония — это от застенчивости.
Острят, шутят, когда стесняются говорить
о сокровенном, серьезном.
Уроки нравственной стойкости
Взглянув на название этой главы, почти каждый из вас тотчас же вспомнит, что именно так называется один из лучших рассказов Л. Пантелеева[3]. Рассказ о маленьком мальчике, который во время игры был поставлен на «пост» и, забытый всеми, никак не хотел покинуть его, потому что дал честное слово охранять этот пост до конца.
Рассказ этот, в высшей степени характерный для Л. Пантелеева, точно солнечное сплетение всего творчества писателя, лежит на перекрестке его тем и идей, интересов и пристрастий.
Вспомнив об этом рассказе, задумываешься прежде всего о самом писателе, о его нелегкой судьбе — жизненной и литературной. И о том, что через всю эту трудную жизнь, через все творчество он пронес свою чистую совесть, свое поистине честное слово. Нелегко это далось: подростком он надолго разлучился с родными, беспризорничал, водился с дурной компанией. Спасла его от нравственной пучины не только знаменитая Шкида — петроградская школа для трудновоспитуемых ребят, — спасла его прежде всего собственная честность, которая была в нем заложена с детства и не покидала его никогда.
Честным он вырос благодаря своим родителям. Отец его, казачий офицер, совершивший подвиг в русско-японскую войну, но потом добровольно ушедший в отставку, дома, в семье, был неуживчивый, тяжелый по характеру человек — и, однако, человек честный и гордый. В автобиографической повести «Ленька Пантелеев» главный герой вспоминает об уроке честности, полученном им от отца. Купил Ленька несколько букетов по пятачку за штуку, а продал их по двугривенному. Искренне радуясь этой выгодной сделке, мальчик «бежал домой, полный уверенности, что его будут наперебой хвалить, будут радоваться и удивляться его торговым способностям». Но вышло совсем напротив. «Узнав, в чем дело, отец пришел в ярость.
2
Позднее Л. И. Тимофеев исключил гротеск из этого списка. Лично мне это не кажется правильным, хотя гротеск в самом деле несколько выбивается из общего ряда (см. ниже).
3
Буква «Л» в псевдониме «Л. Пантелеев» не расшифровывается. Поэтому неправильно называть этого писателя Леонидом Пантелеевым, как то иногда делается.