Кстати: имел ли Федя серьезные шансы на успех, не случись эта злополучная история с фотоаппаратом? Вряд ли. С огромным мешком, из которого — летом! — торчали валенки, его задержал бы первый же милиционер, не дожидаясь даже сообщения о побеге. Но это другое дело: тогда о нем можно было бы сказать, что он сделал все, что мог…
Между прочим, корни этой неудачи также кроются в атмосфере семьи Капустиных. При таком воспитании, основанном на полном подавлении воли ребенка, из него никак не мог вырасти смелый и решительный человек.
На примере «Приключения не удалось» особенно хорошо видна природа юмора Сотника, ситуативная[9] его основа. Удайся побег или, по крайней мере, не обернись он столь очевидным конфузом для главного героя, многие Федины поступки приобрели бы не комическое, как теперь, а трогательное, отчасти даже героическое звучание. Я имею в виду и письмо, оставленное им для стенгазеты, копию которого он хотел направить в «Комсомольскую правду» (о скуке в пионерском отряде), и заготовленную им эффектную фразу на случай, если бы какой-нибудь учитель вздумал спросить у него урок в день побега («По причинам, о которых я не хочу говорить, я сегодня уроков не приготовил»). И наконец, записку, которую он вложил в специальный мешочек, сшитый для него Луной, и собирался подвесить себе на шею: «Труп принадлежит бывшему ученику Третьей черемуховской средней школы Капустину Федору Васильевичу. О смерти прошу сообщить по адресу: г. Черемухов, ул. Чехова, 6. Капустину Василию Капитоновичу. Труп прошу похоронить здесь же, в тундре».
Разумеется, Федя не сам эту записку придумал. Он подражает известным приключенческим образцам. А ему самому подражает Вовка, еще больше окарикатуривая и без того карикатурно обернувшуюся ситуацию…
Справа лежал топор
Кстати, именно с Вовкой связаны лучшие комические сцены повести. Самая смешная из них — в финале. Уже полностью экипированный для похода (он думает бежать вместе с братом), Вовка в решающий момент засыпает, и тайное внезапно становится явным.
Утром Варя, впервые за три года опаздывавшая в школу, бросилась к Вовке. «— Вовка, вставай немедленно, без четверти девять, я в школу опо… — начала было она и вдруг умолкла в странном удивлении.
Вовкино одеяло сползло на пол. Сам Вовка крепко спал, хотя пот струился по его лицу. Спал одетый в пальто, с шеей, обмотанной кашне. На подушке валялась его кепка, съехавшая ночью с головы. Справа от Вовки лежал большой топор-колун, слева — Варин мешок для галош, из-под которого растекалась по простыне лужа темно-коричневой жидкости». (Следы раздавленных помидоров. — С. С.)
Изумительно живописная сцена, так и просящаяся на полотно! У Сотника немало таких сюжетов. Чего стоит один козел «с безумным взглядом, каким смотрит с картины Иван Грозный, убивший своего сына»…
Но закончим разговор о «Приключении не удалось».
Итак, Капустина-старшая подражает не лучшим педагогическим образцам; Варя подражает матери; Федя — героям приключенческих романов; Вовка — Феде… В результате должна бы получиться ослепительно веселая повесть. На самом же деле она получилась грустно-веселой. Недаром кончается она на той же ноте, что и началась: «…За шкафами мирно посапывал Вовка. Ему сегодня пришлось особенно тяжело. После всего, что случилось, Варя решила, что недостаточно занималась его воспитанием, и принялась наверстывать упущенное».
Дальше можно не продолжать. Остальное понятно.
Не нуждаясь в рекламе
В некоторых нелитературных журналах, а еще чаще в газетах, можно встретить рассказы, в которых специально оговорено, что они юмористические. Так прямо и пишется в подзаголовке: не просто рассказ, а «юмористический рассказ».
Посетует кто-нибудь на весьма даже скромные достоинства рассказа, а писатель и скажет: «Чего же вы хотите, это ведь не просто рассказ, а юмористический…»
Юрию Сотнику такие обманно-рекламные вывески не нужны. Смех присутствует в его книгах не как обязательный, «принудительный» элемент, а как естественное, органическое свойство писательского таланта. А художественный уровень его прозы столь высок, что не требует ни поблажек, ни подпорок.
Лев Толстой считал, что «есть три сорта рассказчиков смешного: низший сорт — это те, которые во время своего рассказа сами смеются, а слушатели не смеются; средний сорт — это те, которые сами смеются и слушатели тоже смеются; а высший сорт — это те, которые сами не смеются, а смеются только слушатели».
Если эта классификация справедлива, то Юрий Сотник — кандидат в юмористы высшего сорта: какие бы смешные истории он ни рассказывал, заставляя читателя «изнемогать от смеха», сам он при этом остается невозмутимо серьезным.
9
Если сообразить, что «ситуативный» от слова «ситуация», тогда это слово и пояснять не надо.