— А где они белут снег, если его у них нет? — хитро прищурился Петька.
— Где, где… Вот какой непонятливый. Да капиталисты американские, империалисты, понимаешь ли, — это уже из другой дальней страны — его на кораблях привозят. У них-то самих снегу много, бери себе задарма, хоть лопатой греби, сколько не лень. Вон как у нас в зиму. Вот они и возят на кораблях снег в жаркие страны, наживаются, значит, подлюги такие… Капитал, это по-ихнему, сколачивают. Купят, значит, черные люди снег и бегом домой. А потом несут к кораблям товары — это, значит, чтобы совсем на снеге-то не разориться: орехи величиной вот с мою голову, ананасы (это фрукты такие, их сосать приятно) и еще много всего. А те, капиталисты-то на кораблях, тычут пальцами на фрукты да еще и смеются: у нас, мол, дескать, и у самих такого добра навалом. — Отец стукнул кулаком по печке и рассердился. — Это что же, я тебя, Петька, спрашиваю, обманывают, значит, народ-то, чтобы подешевше купить да подороже продать!
Петька закивал в ответ и спросил:
— А еще че в дальних стланах есть?
— Ну че?.. Крокодилы там, само собой, водятся, такие звери, знаешь, на ящериц похожие, только куда там ящерицам до них — такие они громадные… А живут они в реках. Подплывут к берегу, притаятся и ждут, когда кто-нибудь подойдет, чтобы, значит, кинуться на него и сожрать.
По рассказу отца Петька никак не смог представить себе крокодилов и решил выяснить про них издали:
— А ящелица — это че?
— Ящерица и есть ящерица… Зверушка такая юркая, зелененькая, с четырьмя лапками и с хвостом. Поймаешь ее за хвост, а она его раз — и отпустит.
— Как отпустит? — поразился Петька.
— Так и отпустит. Сама убежит, а хвост у человека в руке останется.
— А ей будет больно.
— Может, и больно, кто ее знает, — засомневался отец. — Но нет, наверное, не больно. Он у нее опять вырастает, еще длиньше прежнего.
— Как выластает? — еще больше удивился Петька.
— Как, как?.. Так вот и вырастает… Кто ее знает… — сказал отец и рассердился. — Ты что ко мне опять пристал — все че да как? Вырастешь, газеты читать станешь и все поймешь. А я сейчас, видишь же, занят — сапог чиню.
По опыту своей еще недолгой жизни Петька очень хорошо знал, что дальше с отцом разговаривать бесполезно: он схватится руками за голову, застонет сквозь зубы, закричит матери: «Беги скорее в сельпо…» И он отошел от него, сел к окну обдумывать все услышанное.
К вечеру тучи посдувало с неба и дождь перестал. Но он был таким затяжным, что желтый песок во дворе смешался с густой грязью. Выглянувший во двор отец недовольно проворчал:
— Все благоустройство по новой начинать надо.
Ливший весь день дождь словно укачал, убаюкал Петьку, у него слипались глаза, и он рано забрался в постель.
А ночью Петьке приснился сон. Видел он, будто на весах с чашечками, какие стоят в сельпо, белые люди взвешивают снег — наложат снегу горкой на одну чашечку, а на другую поставят гирю. У весов стоят в очереди черные люди и все улыбаются, но и волнуются: скорее бы очередь подошла. У каждого в руках большая пачка денег, такая большая, какую отец брал с собой, когда ездил покупать телевизор. Купит черный человек снегу и бегом бежит домой, чтобы он не растаял, неся его горкой перед собой в сложенных ладонях. Белые люди берут пачки денег, похохатывают, поталкивают друг друга локтями в бока и подмигивают: вот, мол, дураки какие, за снег сколько платят.
От возмущения Петька заворочался в постели и перевернулся на другой бок.
И тут ему приснилось другое: из речки на берег полезли какие-то непонятные, но страшные крокодилы, защелкали не то зубами, не то еще чем… А он, Петька, схватил старый отцовский башмак, замахал на них и крикнул, выговаривая все буквы:
— А ну, лезьте обратно, а то как дам по морде, то не возрадуетесь, — и тут же, во сне, подумал: «А какие у крокодилов морды?»
Но вот, как тогда, на берегу реки за деревней, послышался звон колокольчиков: «тинь-бом-бинь…» Воздух наполнился легкими блестящими шариками. А вслед за тем Петька увидел бумажный кораблик — он плыл к той далекой стране, где жили черные люди.
— Кораблик! Мой кораблик! — закричал Петька.
Он запрыгал, замахал от восторга руками и проснулся.