– Поскольку ваше величество приняли решение о браке с королем Швеции, можно было бы пригласить его сюда безотлагательно.
Елизавета неожиданно рассвирепела:
– Я приняла решение о браке с королем Швеции? Да я слышала, что он просто слабоумный!
– Ваше величество, он король и станет достойным мужем.
– Я лучше всех могу судить о том, кто станет моим мужем.
– Значит, ваше величество не имеет намерений осуществить этот союз?
– У меня нет подобных намерений.
Сесил удалился в крайнем раздражении. Значит, ее заявление во время охоты, о котором ему доложили те, кто работал на него, преследовало единственную цель – разозлить Роберта.
Елизавета ждала, когда Роберту расскажут о ее словах. Он должен, предполагала она, смиренно возвратиться. Тогда королева встретила бы его на полпути и между ними произошла бы очередная сцена примирения, которые она так обожала. Елизавета нуждалась в утешениях после целого дня, проведенного без Роберта, потому что другие мужчины казались ей глупыми и бестолковыми в сравнении с ним.
Но он не пришел. И в конце концов, когда она приказала ему явиться, появился с застенчивым видом.
– Почему вы позволили себе отсутствовать при дворе? – требовательно спросила королева.
– Потому что я занимался приготовлениями для отъезда из страны и думал, что таким образом выполняю приказ вашего величества.
Она почувствовала себя жалкой и беспомощной. Ее глаза молили: «Значит, ты мог бы покинуть меня? Бросить меня на милость моих суровых министров? И это все, чего стоит твоя любовь? Разве все твои клятвы ничего не значат?»
– Милорд, – проговорила она подавленно, – разве вы хотите уехать из страны? Если вы именно этого желаете, наше стремление удовлетворить вас так велико, что мы даем вам на это разрешение, даже если делаем это вопреки нашим собственным желаниям.
Он улыбнулся, страстно поцеловав ее руку:
– Что может доставить мне больше удовлетворения, чем служба вашему величеству?
– Значит, все хорошо? – весело откликнулась она.
– А как же король Швеции?
Елизавета причмокнула, как обыкновенно это делала, а потом начала смеяться, и он засмеялся вместе с ней.
– Достаточно, – сказала она, – садитесь рядом со мной и доставьте мне удовольствие своей беседой. Я заявляю, что двор последние несколько часов был прескучным местом.
А когда к ней пришли французский и испанский послы и один из них выразил удивление, что Роберт Дадли все еще при дворе, хотя он слышал, как ее величество дала его светлости разрешение уехать за границу, Елизавета легко расхохоталась.
– Я не могу жить, если не вижу его каждый день, – пояснила она. Но тут ей показалось, что улыбка Роберта стала слишком самовлюбленной, и она быстро добавила: – Он моя любимая комнатная собачка.
По лицу Роберта было заметно, что он разозлился, но она протянула ему руку с очень нежной улыбкой и продолжила:
– Нет, это правда, я не могу без него. И там, где Дадли, вы наверняка найдете и Елизавету.
И тогда весь двор понял, что она влюблена в него так же сильно, как и прежде; и все поверили – в том числе и Роберт, – что их свадьба не за горами.
Время в Виндзоре проходило приятно. Елизавета часто гуляла на террасе, которую построили для нее перед замком с северной стороны. Она любила пешие прогулки, и ее нередко видели во главе маленькой процессии, состоявшей из дам и кавалеров, с лордом Робертом, шедшим рядом с ней и державшим над ней зонтик, если шел дождь.
Часто Елизавета охотилась в парке или в лесу, потому что очень любила охоту, как и ее отец. Бой быков и петушиные бои приводили ее в восторг. Она устроила в замке сцену, чтобы удовлетворить свою страсть к драме, и многие бродячие актеры приходили ко двору в надежде угодить королеве и сделать себе состояние. Для музыкантов тоже нашлось место; в оркестре замка Виндзор играли на многих инструментах, включая лютни и волынки, флейты и виолы.
Но королева не забывала и о том, что ее долг показываться перед народом, и тогда отправлялась в поездки через Эссекс и Суффолк, останавливаясь в разных домах, принадлежавших тем дамам и кавалерам, которые были достаточно богаты и достаточно знатны, чтобы принимать ее у себя.
Когда они были в Испуиче, внимание королевы привлекла леди Катарина Грей.
Это было во время одевания – всегда очень важной церемонии, потому что у королевы было очень много платьев, из которых приходилось выбирать, и очень много драгоценностей, которые часто примерялись только для того, чтобы быть отвергнутыми. Наконец Елизавета остановилась на платье из черного бархата с широким поясом, отделанным жемчугами и изумрудами. К нему была выбрана черная вельветовая шляпа, украшенная золотом и пером, свисавшим до плеча.
Застегивая украшенный драгоценностями пояс, Катарина Грей неожиданно упала в обморок к ногам своей госпожи.
Несколько секунд Елизавета стояла неподвижно, глядя вниз на девушку, которая была очень красива и в эту минуту поразительно напоминала свою сестру, трагическую леди Джейн.
– Позаботьтесь о ней, – велела королева. Кэт вышла вперед и расшнуровала платье леди Катарины.
– Это всего лишь обморок, ваше величество.
– Поднимите ее, – потребовала Елизавета. – Отнесите на кушетку. Она уже выглядит немного лучше. Не сомневаюсь, корсет слишком туго зашнурован.
Пока женщины укладывали леди Катарину на кушетку, Елизавета отвела Кэт в сторону:
– Что ты об этом думаешь, Кэт? Глаза Кэт смотрели настороженно.
– Когда молодая леди падает в обморок, всегда можно подозревать определенную причину.
Взгляд Елизаветы стал стальным.
– Я знаю, о чем ты думаешь, злобное существо.
– Ваше величество, я могу ошибаться, но последнее время я задумывалась об этой леди.
– Задумывалась?
– Выражение ее глаз, мадам. Я просто не могу объяснить.
– Ты ничего мне не сказала.
– Мадам, как я могла быть уверена и как могла высказывать свои подозрения, если не уверена?
– Похоже, с возрастом ты научилась хранить тайны. Здесь есть проблема. Она не просто девка-прислужница, как тебе известно. У меня есть долг перед моим народом и перед теми, кто служит лично мне. Если твои подозрения оправдаются…
– Моя дражайшая леди, не будьте с ней строги. Она молода и так хороша собой, а вашему величеству хорошо известно, как легко случаются подобные вещи.
– Легко! – воскликнула королева. Разве она не боролась со своими искушениями? Разве не она порой почти уступала им? Разве ей не хотелось оказаться в положении, в котором, вероятно, оказалась леди Катарина? – Для потаскухи, может быть, и легко! – резко проговорила она. – Но это леди Катарина Грей – одна из трех сестер, о чьих достоинствах мы так много слышим.
Елизавета не могла сдержать своего гнева и ревности. Она думала об удовольствиях, которыми могла бы наслаждаться, и, будучи Елизаветой Тюдор, превратила свое возмущение в ярость, потому что лукавая Катарина Грей была возможной претенденткой на трон.
Королева направилась к группе дам, столпившихся вокруг кушетки, и требовательно спросила:
– Ну? Ну? Ну? Что все это означает? Почему девушка падает в обморок в моем присутствии? Вы уже выяснили?
– Нет, ваше величество.
– Почему же нет? – Она наклонилась над леди Катариной, которая смотрела на нее испуганными глазами. – Ваша светлость часто пренебрегала своими обязанностями, – продолжала королева. – Почему? Отвечайте мне, дорогая. Вы встречались с любовником? Почему вы лежите и так испуганно смотрите на меня? Чего вам бояться, если ваше поведение было безупречным? Но было ли оно безупречным? Давайте… посмотрим сами!
Елизавета потянула за золотую нить, которой было зашнуровано платье Катарины, схватила ее юбки.
Катарина вырвалась и упала на колени с криком:
– Ваша величество, это правда, что у меня будет ребенок.
Щеки Елизаветы стали пунцовыми, глаза засверкали.