– Чушь! – отрезала королева. – Не хочу видеть этого человека. Танцевать – его ремесло.
Она рассмеялась так, что ему стало неловко. Елизавета была довольна, размышляя о своей любви к Роберту, о золотых слитках, которые вскоре будут лежать в ее сундуках, о досаде и смущении бледного человека в Испании, у которого настолько дурной вкус, что после того, как она ему отказала, он не смог подождать нескольких месяцев, прежде чем жениться на французской принцессе.
В замке, ставшем теперь ее тюрьмой, Мария, королева Шотландии, слышала о напряженности между Испанией и Англией. Порывистая и импульсивная, она была уверена, что это означает войну между двумя странами. Она не понимала характеров Филиппа и Елизаветы, не знала, что никто из них не склонен ввязываться в войну. Мария, как ни прискорбно для нее самой, была незнакома с подобной осторожностью. Теперь у нее появились безумные надежды. Если начнется война и Испания победит, она не только возвратится на свой престол, но получит еще и английский трон, при условии что будет готова вернуть страну в католическую веру. А сделать это она будет просто счастлива.
«Письма из ларца» вызвали в стране большой скандал. Многие задавались вопросом: как такая женщина, как Мария, явно неспособная управлять своей страной, может быть возвращена на трон? Предлагалось решение: почему бы не выдать ее замуж за англичанина, которого выберет для нее английский парламент и женой которого она сможет стать с согласия Елизаветы? Тогда ее можно будет считать преемницей, если Елизавета умрет бездетной. Если ее муж будет англичанином, Англия будет уверена в мире с Шотландией. Тем более, что существовал человек, который очень подходил на роль мужа Марии, – первый пэр Англии, Томас Говард, герцог Норфолк.
Это предложение выдвинули католические пэры Севера, поскольку, хотя Норфолк и заявлял, что исповедует англиканскую веру, в глубине души он оставался католиком.
Лестер вместе с Суссексом и Трокмортоном решили: если Норфолк и Мария станут добрыми англиканцами и введут обряды англиканской церкви в Шотландии, этот союз будет выгодным для Англии.
Амбиции заставляли Норфолка жаждать этого брака, но его слегка поколебали откровения «писем из ларца».
Королева, услышав о таком плане, послала за Норфолком.
– Итак, милорд, вы лелеете великие планы? – спросила она. – Собираетесь жениться на королеве шотландцев и превратиться из герцога в короля?
– Нет, ваше величество. Зачем мне искать руки такой нехорошей женщины, такой отъявленной прелюбодейки, совершившей убийство? Я предпочитаю спать на подушках в безопасности.
– Найдутся такие, кто может счесть корону стоящей подобного риска.
Старинная гордость Норфолков снова показала себя.
– Ваше величество, я считаю себя таким же принцем в своей аллее для игры в шары в Норфолке, как ее госпожой в сердце Шотландии.
Королева кивнула. Это не пустые слова. Норфолк, первый пэр Англии, ее единственный герцог, был одним из богатейших людей страны.
– И, ваше величество, – продолжал Норфолк, – я не мог бы жениться на ней, зная, что она претендует на право обладания короной вашего величества. Если бы это сделал, ваше величество могли бы справедливо обвинить меня в стремлении получить корону Англии.
– Вполне могла бы, – мрачно заметила королева.
Норфолк понял, что удачно выбрался из трудного разговора, но мысль о короне, даже если это всего лишь корона Шотландии, было не так легко отбросить. Мария была опасной женщиной, но – очаровательной.
Он обсудил это с Робертом, который считал, что не может выступить противником такого брака, когда вопрос о преемничестве все еще не решен. Елизавета, слава богу, сильна и здорова, но часто люди умирают внезапно. Если Мария станет королевой Англии, ему будет не на что надеяться, если только он не проявит дружеского расположения к Марии сейчас, пока Елизавета жива.
– Я сделаю все, что смогу, – пообещал Роберт, – чтобы показать королеве все преимущества этого брака. Мучительная проблема преемничества должна быть каким-то образом решена, и что может быть лучше подобного решения?
Норфолк посмотрел на своего старинного врага. Они никогда не любили друг друга. Норфолк по-прежнему считал Роберта выскочкой; Роберт не забыл старых оскорблений.
Роберт устроил так, чтобы Норфолк поужинал с королевой и сам рассказал ей об этом деле; но королева была настроена подозрительно, и, прежде чем у него появилась возможность заговорить о женитьбе, она наклонилась к нему и, ухватив его ухо между большим и указательным пальцем, сильно ущипнула.
– Я хотела бы пожелать вам, милорд, внимательно отнестись к вашей подушке.
Это был ехидный намек на его собственные слова. Под подушкой она могла иметь в виду ту, которую он собирался разделить с Марией, или же другую, деревянную, на которую он положит голову, прежде чем опустится топор.
Норфолк поднялся из-за стола, за которым они ужинали, и бросился перед ней на колени, заверяя, что его единственное желание – служить ей и что он не имеет ни малейшего намерения вступать в какой-либо брак, который не будет соответствовать интересам королевы.
Он поднялся, с облегчением чувствуя, что без потерь выпутался из опасной ситуации. Но дело этим не кончилось. Мария начала писать Норфолку письма, и ей удалось вложить в эти письма свое очарование, о котором он так много слышал. Он считал ее прелюбодейкой, подозревал в убийстве, но все больше и больше очаровывался не только шотландской короной, а и шотландской королевой.
Несмотря на возражения Елизаветы, лорды не оставили мысль о ее замужестве, поскольку им оно казалось единственным способом избежать войны с великими католическими державами, Францией и Испанией, постоянно ожидавшими возможности подмять под себя протестантскую Англию. Нидерланды находились в плачевном состоянии, и теперь, когда эта страна была полностью подавлена железной рукой Альбы и инквизиции, могло оказаться так, что следующей задачей Альбы в деле распространения владычества католической веры по всему миру станет покорение Англии. Существовал один способ избежать такой катастрофы – пообещать преемничество Марии Шотландской. А чтобы быть уверенными в ее поведении, дать ей хорошего английского мужа, человека, которому можно доверять так, как им казалось, они могут доверять герцогу Норфолку. Этот план был надеждой католиков Англии, а таких было немало.
Эти пэры верили, что, если им удастся избавиться от Сесила и его партии, они смогут достичь своей цели, поскольку Сесил поддерживал королеву в ее сопротивлении этому брачному союзу.
Был устроен заговор, чтобы избавиться от Сесила, и, поскольку многие помнили, что случилось с Томасом Кромвелем во времена правления отца королевы, заговорщики мысленно уже точили топор для главного министра.
Роберта, который без большого энтузиазма присоединился к противникам Сесила, выбрали изложить это предложение королеве. Он решил это сделать на заседании Совета и обратил внимание Елизаветы на то, что ее министры, которые не поддерживают партию Сесила, считают, что его политика ведет Англию к катастрофе. Сложилось мнение, что такая политика настолько отдалила Англию от Франции и Испании, что единственный способ, которым можно было бы поправить положение, – это принести Сесила в жертву иностранному католичеству.
Никогда еще Роберт не видел королеву в такой ярости.
– Сейчас не времена моего отца! – закричала она. – Я не посылаю моих министров на плаху, чтобы освободить дорогу тем, кто жаждет получить себе награды! Если Сесил настроен против брака Марии Шотландской с Норфолком, точно так же настроена против него и я! А вы, милорды, лучше посмотрите на себя, поскольку легко можете угодить в ту яму, которую роете для Сесила. Что касается королевы Шотландии, пусть она остерегается, иначе может оказаться, что кое-кто из ее друзей станет короче на голову!