Однако быстро понял, что это было ошибкой, потому что, как только ребенок его увидел, он оставил королеву и побежал к нему, обхватил его за колени и стал смотреть на него снизу вверх с выражением, которое ясно показывало, что это не первая их встреча.
С абсолютной естественностью Роберт взял его на руки и спросил:
– И что это такое? Что ты здесь делаешь? Мальчик рассмеялся и дернул Роберта за бороду.
– Молодой человек, похоже, очень близко знаком с графом Лестером, – произнесла королева, и Роберту показалось, что он услышал в ее голосе резкие нотки подозрения.
– Кто не хотел бы дружить с таким мальчиком, как этот? – легко откликнулся он. Затем поставил мальчика на ноги и подошел, чтобы встать на колени перед королевой; взял ее руку и спросил, нет ли у нее каких-либо пожеланий.
– Нас хорошо принимают, – ответила Елизавета с оттенком ехидства.
Мальчик снова запрыгал.
– Чей это сын? – спросила королева, глядя па Роберта.
– Леди Шеффилд.
– Она более не при дворе.
– Вы помните Шеффилда, ваше величество? Он был моим другом. Его вдова с сыном, ее друзья и слуги отдыхали в Кенилуорте, пока я был при дворе. Потом, ваше величество, они выразили такое горячее желание увидеть вас, что я не смог им в этом отказать.
– Не помним, чтобы мы видели их. Почему они не были представлены?
– Леди Шеффилд нездорова.
– Я хочу видеть ее немедленно.
– Я сам сообщу ей о желании вашего величества.
– Пусть слуга сходит к ней и прикажет явиться ко мне.
Роберт повернулся, чтобы посмотреть, есть ли поблизости слуга, которому он мог доверять. Увидев такого человека, позвал его:
– Ее величество желает, чтобы леди Шеффилд явилась к ней. Прошу вас привести ее сюда.
– Будет исполнено, милорд.
– И, – добавил Роберт, – заберите с собой мальчика. Несомненно, его ищет нянька.
Слуга ушел вместе с маленьким Робертом, в то время как его отец лихорадочно надеялся, что Дуглас сделает то, что от нее ожидают.
Королева заговорила о медведях, о том, как ей понравилось зрелище. Но Роберт все время чувствовал, что она пристально за ним наблюдает.
К его огромному облегчению, слуга вернулся один:
– Леди Шеффилд шлет свои благодарности нашему самому милостивому величеству. Леди Шеффилд в отчаянии, потому что она так больна, что не может встать с постели. Она умоляет, чтобы ваше величество, с вашей всем известной добротой, извинили ее за это.
– Мы извиняем, – сказала королева. – Но мы хотим видеть ее до нашего отъезда. Мы навестим ее в спальне, если это понадобится. А сейчас скажите ей, что на сегодня мы ее прощаем.
Роберт почти повеселел.
– Мне кажется, я видела этого мальчика раньше, – сообщила Елизавета.
– Я очень люблю его, – ответил Роберт, – и у меня на это есть причина.
Королева насторожилась.
– Он напоминает мне мальчика, которого я знал давным-давно… в лондонском Тауэре. Я был отчаявшимся узником, а он передавал от меня цветы богине, которую я обожал с той минуты, как впервые увидел.
Подобная лесть была пищей и питьем для Елизаветы. Она тоже вспомнила.
– Он был славным ребенком, – сказала она, – но думается, ему не хватало красоты этого маленького Роберта.
Роберт продолжал:
– Я помню день, когда вы прошли мимо и я смотрел на вас сквозь тюремные решетки. Я твердо верю, что никогда в жизни не был более счастлив, чем тогда.
– Какая несчастная у вас жизнь, милорд, если ваши лучшие минуты вы пережили тогда, когда были бедным узником! Разве так говорят гордые мужчины?
– Но это правда, милостивое величество, потому что тогда у меня были надежды… великие надежды. Я мечтал о любви… о совершенном существе. Но, увы, мои мечты осуществились лишь частично. Тогда у меня были высокие мечты.
– Человек никогда не должен переставать надеяться, милорд. Разумеется, вы это знаете. Никогда, пока он жив.
– Но, мадам, что делать человеку, когда он узнает, что женщина, которую он любит, – это богиня, стоящая выше всех земных желаний и нужд?
– Он может стать богом. Боги могут жить с богинями.
Так Роберт восхищал ее льстивыми речами, уводя подальше от мыслей, которые, начавшись с красивого малыша по имени Роберт, имевшего сходство с Дадли, могли привести к величайшей катастрофе.
Роберт и Летиция встретились в одной из тихих комнат замка. Их встречи были коротки, потому что их не должны были хватиться в одно и то же время; кроме того, от Роберта ожидали постоянного присутствия при королеве.
Свидания эти были драгоценными. Летиция хотя и подталкивала его к безоглядным поступкам, все же смотрела далеко вперед. Однажды она уже потеряла его из-за королевы, а поэтому была полна решимости не повторить этого еще раз.
Она сказала ему, как только они остались в маленькой комнате за запертыми дверями:
– А что потом?
– Мы должны встречаться, – ответил он, – и часто.
– Каким же образом?
– Без сомнения, это можно устроить.
– Королева следит за вами, как собака за кроликом. И что будет, когда мой муж вернется из Ирландии?
– Эссекс не должен вернуться из Ирландии.
– Как же это можно предотвратить, если он уже выполнил свою задачу?
– Способ найдется.
– Способ может найтись. Но мы не будем встречаться. Слишком многое этому мешает.
– Будем, – настаивал он. – Мы должны.
– Я бы хотела, чтобы мы могли пожениться. Я жажду этого. Жить благословенной жизнью… без этих тайных свиданий… иметь сыновей, как мой Роберт, но ваших сыновей.
– Вы не представляете, как страстно я тоже этого желаю.
– Неужели вы проведете остаток своих дней в роли комнатной собачки королевы, прыгая за ней по пятам, прячась от ее гнева, позволяя ей то брать себя на колени, то отталкивать в зависимости от минутного настроения?
– Нет! – воскликнул он. Она крепко прижалась к нему:
– Разве мы не должны сами делать нашу жизнь? Разве мы не предназначены для того, чтобы пожениться и иметь детей?
– Вы правы. Мы предназначены для этого. Но, – добавил он, – есть еще Эссекс.
Она немного помолчала, потом сказала:
– Вы хотите сказать, милорд, что только Эссекс мешает нашему браку? Не королева?
– Если бы не Эссекс, мы бы поженились. Мы могли бы держать это в тайне от нее.
Летиция тихо проговорила:
– Это должен быть настоящий брак. Моя семья будет настаивать на этом. Мои сыновья должны стать твоими наследниками… не меньше.
– Не меньше, – повторил он.
– И только Эссекс между нами и всем этим?
– Только Эссекс.
Он подумал о мальчике, которого она родила Эссексу, – маленьком Роберте Деверо, самом высоком и красивом из всех детей, которых он видел. Такими будут и его сыновья, если он женится на Летиции. Он любил сына Дуглас, но не настолько, чтобы сделать ее своей настоящей женой.
Ее следующие слова озадачили его.
– Насколько вы меня любите? Роберт ответил:
– Бесконечно.
Он понял, что она подумала об Эми Робсарт, и на следующий день во время праздника на воде, который устроил к восторгу королевы, тоже думал об Эми Робсарт.
Дуглас стояла на коленях перед королевой. Никогда в жизни она так не боялась. Она почти не видела Роберта с тех пор, как Елизавета приехала в Кенилуорт. Он зашел к ней один раз, чтобы сказать, как ей следует вести себя с королевой. При этом был холоден и разгневан.
Дуглас знала, что он влюблен в графиню Эссекс. Она слышала, как об этом шептались. Влюбленным не удалось сохранить это в тайне, как им хотелось бы; это читалось на их лицах, когда они смотрели друг на друга. Дай бог, чтобы королева не заметила! Никто ей ничего не рассказывал, потому что она не поблагодарила бы того, кто сообщил бы ей об этом, и такой человек нажил бы себе смертельного врага в лице графа Лестера.
А теперь кто мог знать, о чем королева будет спрашивать Дуглас, которая не отличалась сообразительностью и быстрым умом. Мысленно она просила Бога, чтобы Он помог ей найти правильные ответы.