Да, Гвен обожала вечеринки. Но сразу у меня не получится поехать на встречу. Я собиралась сделать то, что хотела еще со Дня Благодарения. И это мне понадобится, если наконец-то хочу официально начать Рождество! А уже потом смогу отправиться в клуб со своими подругами.
– Приду чуть позже, – сказала я Трейси. – Но обязательно к вам присоединюсь.
– Отлично, Вира. Дай нам знать, когда будешь в пути, – ответила Трейси.
– Хорошо.
Она повесила трубку, а я в свою очередь поспешила всё выключить и собрать вещи, чтобы как можно скорее оказаться на улице, где всё было веселым и ярким. А главное, шёл снег.
На мне была надета темно-серая шапка крупной вязки с широкой отделкой из искусственного меха. Шерстяное зимнее пальто, закрывающее платье, было того же цвета, что и шапка, лацканы отделаны искусственным мехом. Я застегнула его на все пуговицы, а лацканы повернула так, чтобы мне было тепло. И я была довольна собой, и тем, что у меня хватило ума обработать замшу коричневых ботинок Джимми Чу от влаги.
Я шла по тротуарам и смотрела, как на землю падали пушистые хлопья, а городскую ночь освещали рождественские украшения на каждом здании.
Каждый год, когда выпадал снег и все было украшено рождественскими гирляндами я совершала вечернюю прогулку по городу. Еще мне нравилось проводить время с подругами и со своей семьей «когда они не действовали мне на нервы, из-за чего любовь часто брала тайм-ауты». В хорошие дни мне даже нравилось быть с коммандос «не буду врать, у меня было больше хороших дней с коммандос, чем с семьей, действующей мне на нервы, хоть эти коммандос регулярно были занозой в заднице».
Но больше всего мне нравилось проводить время в одиночестве, и, пожалуй, это было одним из моих любимых состояний.
Мимо меня проезжали машины, люди спешили закончить предпраздничные дела, вернуться домой и приготовить ужин, или же попасть на вечеринку. Бродя по этим улицам с мигающими рождественскими огнями, когда шел легкий снегопад, я чувствовала счастливое удовлетворение от одиночества.
Никто не действовал мне на нервы, когда я, остановившись, стала рассматривать высотку. Каждое дерево, лишенное листьев, было украшено обильным кружевом волшебных огней, а сразу за парадными дверьми стояла огромная елка в два этажа с красными шариками и разноцветной гирляндой. Можно сказать, это моя первая любимая гирлянда в этом году, и надеюсь, этот список станет длиннее.
Я улыбнулась этой мысли и внезапно услышала нечто такое, что нарушило мое счастливое умиротворение.
Звук бегущих ног.
Повернувшись к источнику звука, увидела, что была права. По мокрому тротуару, обочины которого только начали белеть от снега, хотя он уже давно прилипал к траве, крышам машин и навесам, бежал мужчина. Через полсекунды после того, как увидела этого человека, я заметила еще двух бегущих мужчин, по-видимому, преследующих его.
Дерьмо.
Я решила отойти в сторону, чтобы не мешать происходящему.
Тротуар был достаточно широким и пустынным. Если доберусь до ближайшей машины, они легко смогут пробежать мимо меня, и я тогда смогу выбросить их из головы и вернуться к разглядыванию празднично украшенного города. Проблема в том, что человек, за которым гнались, не пробежал мимо, а подбежал прямо ко мне, застав меня врасплох «потому что, чёрт возьми, зачем ему это делать?». Он схватил меня сильной рукой за шею, развернув лицом к преследователям и прижал к себе спиной. При этом я подвернула лодыжку, будучи на высоких шпильках. Боль пронзила ступню и икру, и я чуть не выронила сказочный клатч Валентино на мокрый асфальт.
Чёрт, нет.
– Какого хрена! – закричала я.
Мужик поднял вторую руку и направил пистолет на двух преследовавших его мужчин.
– Ты, должно быть, шутишь, – рявкнула я.
– Заткнись! – крикнул он так близко от моего уха, что слово болезненно отдалось в барабанных перепонках, заставляя меня вздрогнуть. – А вы, – он указал пистолетом на двух мужчин, остановившихся в пяти футах от него, – отойдите.
– Ладно, парень, успокойся, – сказал один из преследователей.
Я старалась не смотреть на этих людей. Мирное удовольствие от созерцания окружающей красоты было разрушено вооруженным человеком, взявшим меня в заложники на Денверском тротуаре. Я взбесилась.
– Отпусти меня сейчас же! – потребовала я.
– Заткнись! – снова закричал мужчина мне на ухо.
– Парень, у меня ежегодный осмотр веселого и яркого, – выпалила я, борясь с его хваткой и пытаясь посмотреть на него. – И никто не может этому мешать. Ни по какой причине. И, конечно же, никто не может хватать меня за шею, и создавать ситуацию, размахивая при этом долбаным пистолетом, где я едва не сломала каблук проклятого Джимми Чу и не выронила клатч Валентино на мокрый асфальт!
– Я сказал, заткнись! – продолжал кричать он, грубо сжимая меня рукой. – И перестань ерзать.
– Я не собираюсь прекращать вырываться, ублюдок, – выпалила в ответ, и мой голос повышался вместе с уровнем злости. – Сегодня же Рождество! Это первый снег декабря! А ты всё портишь!
Мужчина повернул пистолет и направил его мне в висок, слегка отодвинув голову, чтобы поймать мой взгляд.
Его взгляд был безумен.
– Я сказал тебе, – прошептал он холодным голосом, противоречащим дикому блеску в его глазах, пока он упирался дулом пистолета мне в висок, – заткнуться.
– К чёрту всё это, – пробормотала я.
Подняв руку, я обвила пальцами запястье его руки с пистолетом, подняла ногу и вонзила в его ногу шпильку ботинок. Он взвизгнул и ослабил хватку. Я мгновенно отдернула пистолет от виска и вырвалась. Повернулась лицом к мужику, вскинула руку и сильно ударила его в нос. Он отшатнулся, прижав руки к лицу и в это время я вырвала из его рук пистолет и направила на него.
– Сейчас сезон для большого количества дерьма, ублюдок, но только не для этого, – прошипела я.
Тут я почувствовала, как меня схватили за запястье. Повернув голову, посмотрела в карие глаза на красивом, смуглом лице и у меня отвисла челюсть. И вот в такой вот нервной ситуации передо мной предстал самый удивительный мужчина, которого я когда-либо видела.
Он был один из тех, кто преследовал бандита. Из-за того, что мое мирное уединение было прервано мудаком с пистолетом, я не заметила, насколько он невероятно красив. Или насколько он высокий, а сейчас еще и чертовски злой.