— Так вот, — папа пропустил мамину реплику мимо ушей, — подошел ко мне сегодня в редакции Семен Никифоров, ну вы его знаете. Подошел и спрашивает: «Как там рассказы моего протеже?» Хорошие, отвечаю, рассказы, потому что и вправду неплохие. Я их все прочитал, некоторые очень даже неплохие. Мы их, говорю, опубликуем. Ну, он расцвел. А я, чтобы сделать Семену приятное, и спроси, где он выкопал этого парня. Так Сема наш битый час соловьем заливался. Он, оказывается, просто влюблен в этого Сашу. А уж что он про него порассказал, впору и не поверить. Этот Губин, оказывается, еще будучи школьником раскрыл несколько преступлений, одно даже связанное с убийством. При этом сам чуть не погиб, спас его пес. Собака, кстати, у этого Саши самой что ни на есть зверской породы, забыл, как ее… У нее еще голова ведром.
— Бультерьер, — подсказал Федя.
— Во-во, — кивнул папа. — А зовут того пса Тамерлан, даже имя такое, что кровь в жилах стынет. Представляете, этакий современный юный Шерлок Холмс с собакой Баскервилей. Причем действует всегда добровольно и бескорыстно — прямо Робин Гуд наших дней. Странный малый. Икону какую-то дорогую помог спасти, парня похищенного отыскал — сыщик, одним словом[2]. Отец-то у него тоже частный детектив. Стало быть, призвание по наследству. Но отец работает за деньги, а Саша за интерес и справедливость, ну не уникум, а? В наше-то прагматичное время.
Отец замолчал, наслаждаясь произведенным впечатлением.
— И пишет хорошо? — спросила мама.
— Говорю же, неплохо, — закивал отец.
— Все равно ничего хорошего нет в том, что он сует нос не в свое дело. Для этого милиция есть, — мама посмотрела обеспокоенно на Федю и укоризненно на папу. Тот хотел еще что-то добавить или возразить, но, смекнув, что это будет уже лишним и даже небезопасным, замолчал и стал мелкими глотками пить чай.
Чтобы не накалять обстановку, Федя поднялся из-за стола, сказал спасибо и ушел в свою комнату.
Такого поворота событий он никак не ожидал. Конечно же, этот Саша мог оказаться ни при чем в Олином деле. Да Федя-то и зачислил его в подозреваемые только потому, что больше некого было подозревать. Но чтобы он оказался еще и сыщиком! Да-а, метод Феди Чудинцева потерпел полное фиаско.
А почему, собственно, фиаско? Может быть, этот Губин неспроста оказался в лесу? Может быть, он как раз следил за Олей или за кем-то еще? Может быть, он знаком с Олей и тоже хочет её помочь? Тогда почему он не знал в лицо Олиного охранника? Нет, не сходится.
— Что-то я не врубаюсь, — случайно вслух повторил Федя слова Саши Губина и тут же вспомнил о блокнотном листочке с номером телефона. Позвонить, что ли? По крайней мере, хоть что-нибудь прояснится. Кстати, этот Саша может помочь, если он такой знаменитый сыщик. Только как тогда он, Федя, будет выглядеть? Как слабак и неудачник? Федя колебался. Звонить иль не звонить? И тут одна-единственная мысль все решила: Губин действительно может помочь не только ему, но и Оле. Так что к черту самолюбие!
— Была не была, — . вставая с дивана, сказал Федя.
Он выглянул в коридор, убедился, что родители в своей комнате смотрят телевизор, подбежал к телефонному столику и забрал аппарат к себе. Вернувшись на диван, он развернул Сашину бумажку и набрал его номер.
— Федя, ты куда? А завтракать? — от удивления сонная мама стала похожа на белку-летягу, которая своими большими круглыми глазами видит в темноте.
— Я в школе поем, — крикнул с порога Федя.
— Нет, ты уж перекуси, сейчас будет яичница готова.
Федя скривился и замотал головой так, будто ему предложили жаркое из горьких таблеток димедрола с горчицей.
— Федя, это пять минут!
— Мам, не хочу.
— Федя, яичница!
Мама знала, что это обыденное и простое блюдо ее сын предпочитает любым изысканным деликатесам.
— Ну правда не хочу.
— Может, у тебя живот болит?
— Мам, я поем в школе.
— Да ведь еще только полседьмого! — Мама сделала шаг назад с кухонного порога и посмотрела на стенку, где висели большие часы. — Даже и того нет, всего пятнадцать минут. Или часы встали? Куда ты так рано соб… — но она не договорила, потому что в этот момент предательски щелкнул язычок замка на входной двери, которую Федя пытался закрыть за собой как можно тише.
— Ну, дела… — только и сказала потрясенная мама.
Она еще немного постояла на пороге кухни, потом вернулась к плите, недоуменно посмотрела на пустую сковороду, разогревающуюся на электроконфорке, развернулась и поспешила в большую комнату:
— Миша, Михаил! — громко звала она. — Просыпайся, что-то случилось, наш в школу сбежал!
Саша Губин уже ждал на углу леса. Федя заметил его высокую плечистую фигуру издалека, когда спешил вдоль Рублевки. Бультерьера видно не было, но Федя был уверен, что и пес где-то здесь, рядом, шурует по кустам. Так оно и оказалось: когда Федя приблизился и поздоровался, из-за сосны выглянула любопытная тяжелая морда Тамерлана.
— Привет, — откликнулся Саша, протягивая Феде раскрытую ладонь. — Ну, что случилось, что так быстро позвонил? Вчера-то ты мне ничего не сказал, даже по телефону.
— Потому и не сказал, что по телефону, — объяснил Федя. — А до этого ничего не говорил, потому что не знал, кто ты такой. Я тебя подозревал даже.
— Ого, если речь пошла о подозрениях, значит, дело серьезное. Кстати, что ты вообще обо мне знаешь?
Федя пересказал услышанное вчера вечером от своего отца.
— Ах, Сема, Сема, — качая головой, заметил Саша, когда Федя закончил. — Язык у него без костей, и фантазия богатая… Но раз уж ты ко мне обратился как к сыщику, — Саша поднял глаза на Федю, — это значит, что ты все-таки не случайно подглядывал за Олей Толоконцевой?
Федя промолчал, глядя в сторону. Он подумал, что и сейчас, очень скоро Оля появится в этом лесу.
— Ну что замолчал? Рассказывай, — вывел его из задумчивости Саша. — Нам обоим спешить надо: тебе в школу, мне в универ.
И Федя, собравшись с духом, выложил всю историю, начав с того момента, как впервые увидел Олю. Он рассказал Саше, как Оля упала в обморок, как она ругалась с Артемом из-за того, что к ней в почтовый ящик E-mail залетела информация про апельсины, рассказал и про то, как сам предложил ей апельсин, и про то, как заинтересовала Олю книга Достоевского, и как в конце концов и братья Карамазовы, и апельсины собрались в одной компьютерной игре, составленной по типу знаменитой телеграммы Остапа Бендера. Единственное, о чем умолчал Федя, — это о своих чувствах и о попытке создать новый метод детективного расследования. Феде понравилось, что Саша ни о чем не спрашивал, просто слушал, слушал внимательно, не перебивая, оставляя все вопросы на потом. Но и потом, когда Федя закончил, он не спешил с комментариями, только спросил:
— А сам-то ты, Федор Михалыч, что обо всем этом думаешь?
— Я? — растерялся Федя.
— Ну да, ты. Изложи-ка мне свою версию. Ведь не сидел же ты сложа руки, вон вчера в лесу за Олей подглядывал. Стало быть, у тебя есть какое-то мнение, что-то ты уже разузнал, может быть, даже сделал определенные выводы. Учти, я вовсе не спрашиваю тебя, почему ты ввязываешься в эту историю. Это дело твое, Но если уж ты и меня втягиваешь, будь добр, расскажи мне все.
— Значит, рассказать, что я думаю по этому поводу? — переспросил Федя, собираясь с мыслями.
— Ну да.
— Я думаю, что Оле Толоконцевой угрожает какая-то опасность, — задумчиво и многозначительно проговорил Федя. — Какая опасность — я не знаю, не понимаю. Кто-то пугает ее, но зачем, кто это и что ему надо, я тоже не знаю, И Оля, по-моему, не знает этого. Вот и все.
— Но кого-то ты ведь подозревал, например, меня, почему?
— Тебя — просто потому, что ты в одно время с Олей в лесу пса выгуливаешь и все время мне на глаза попадаешься. Понимаешь, я подумал, что такого количества случайных совпадений просто не бывает.
— Согласен, хотя должен тебя огорчить, я тебе на глаза попадался совершенно случайно. А вот братья Карамазовы грузят апельсины в бочки явно по чьему-то умыслу…
2
Подробности об этом читайте в книгах А. Кораблева «Рыбалка на живца», «Охота на привидений», «Кто съел кенгуру?», «Похищение на двойку».