Экипаж трех судов состоял в основном из филиппинцев. Оно и понятно, наиболее дешевая и в то же время очень квалифицированная корабельная сила. Впрочем, в предпоследнем сухогрузе в экипаже был норвежец, а вот в последнем – швед. На такую работу они могли отважиться только из-за любви к экстриму, другое объяснение подобрать трудно.
Боковое окно капитанской рубки на первом сухогрузе было распахнуто, и Абдулла мог рассмотреть рулевого, стоящего за штурвалом: черноволосый, коротко стриженный человек в фирменном кителе. Судном он управлял уверенно, не отвлекаясь по сторонам, короткая шкиперская бородка делала его несколько старше, хотя в действительности ему было не более сорока лет.
Достав фотоаппарат, Абдулла Хамди сфотографировал суда, максимально приблизив каждое из них.
Вытащив телефон, он уверенно набрал нужный номер.
– «Лидия» только что прошла под мостом.
– Хорошо, – прозвучал в ответ энергичный голос. – Есть ли еще что-нибудь интересное?
– Имеется, три судна-сухогруза.
– Что у них за груз?
– В первых двух – древесина. В третьем – металлические трубы. Экипаж каждого судна по двадцать два человека. Первое судно называется «Мадина», второе – «Звезда Африки», а третье – «Каролина». Сегодня же я вам отправлю все данные по этим судам вместе с фотографиями.
– Договорились. Но фотографии должны быть качественными.
Суда двигались медленно, не больше шестнадцати миль в час. Через каких-то четырнадцать часов они окажутся в Красном море, где попадут под надзор точно такого же наблюдателя. Как весьма ценную ношу корабли будут передавать от одного наблюдателя к другому, пока наконец сухогрузы не окажутся у берегов Сомали.
– Фотографии будут хорошими. Вы узнаете эти сухогрузы даже в темноте, – заверил Абдулла. – Я случайно узнал, что на судне «Мадина» проходит стажировку племянник премьер-министра. Парень хочет быть капитаном.
– Очень интересная информация. Мы будем иметь это в виду.
Сухогрузы один за другим проплывали под висячим мостом. Теперь они не казались такими уж маленькими: двигались друг за другом аккуратно, между двумя берегами, как будто бы по прочерченной линии. И Абдулла Хамди, не жалея времени, снимал силуэты уходящих судов.
Просмотрев снимки, он остался доволен. Теперь можно возвращаться в Исмаилию.
Глава 4
НАПАДЕНИЕ ПИРАТОВ
28 АВГУСТА
За три прошедших недели они прошли не одну тысячу километров. Черное, Мраморное и Средиземное моря миновали без приключений, с удовольствием общались с экипажами других яхт, что встречались на их маршруте, и взахлеб делились пестрыми, многочисленными впечатлениями.
Никто из них не упоминал о пиратах.
Тревога зародилась сразу за городом Джидда в Саудовской Аравии, близ небольших островков, просыпанных в море, будто горстка гороха. На их отмелях встретились сразу три затопленные яхты, две из которых, по всей видимости, старые, успели обрасти водорослями и кораллами. То, что над ними поглумился не шторм, было понятно с первого же взгляда: борта были проломлены самым нещадным образом. Такое случается тогда, когда есть намерение спрятать судно от посторонних глаз: коралловые рифы способны укрыть не одну страшную тайну, так что с экипажем могло случиться самое страшное. Названия яхт тоже не разобрать, борта были пробиты точно в тех местах, где обычно значится название судна.
Проплывая мимо островов, они встретили небольшую яхту, экипаж которой состоял из немолодого мужчины лет шестидесяти пяти и его супруги, молодящейся женщины примерно того же возраста. Без излишних причитаний они поведали о том, что близ Адена они подверглись нападению пиратов, догнавших их на двух моторных лодках. Переглянувшись, престарелая чета дружно сошлась на том, что в этом «приключении» им очень повезло, так как они лишились всего-то немногих драгоценностей, включая обручальные кольца. Зато у них осталось судно, и теперь, несмотря на суровые испытания, они способны собственными силами добраться домой.
Так же спокойно поведали они о злоключениях трехкорпусной яхты, с которой они вошли в злополучный Аденский залив. Хозяином яхты был крепкий симпатичный итальянец лет тридцати. Когда на него напали пираты, он, вооружившись ножом, решил отбиваться от них. Однако подобный героизм ни к чему не привел, уже на третьей минуте борьбы его повалили на палубу, связали по рукам и ногам, а затем, раскачав, выбросили за борт в море.
На одной из отмелей Дмитрий увидел огромную яхту: грот-мачта, переломленная в трех местах, лежала на песчаной отмели, а паруса, будто бы саван, накрыли корпус. Хотелось верить, что люди, находившиеся на ее борту, оставались в живых, но судя по обломкам, что были разбросаны на берегу, шансов на подобный исход было маловато.
Прижавшись к Дмитрию, Настя спросила:
– Как ты думаешь, а те люди, что плыли на этой яхте, живы?
Его губы невольно поджались: в эту минуту они думали об одном и том же. С некоторых пор у Дмитрия появлялось ощущение, что их сердца бьются в такт.
– Хотелось бы верить, что они спаслись.
К вечеру решили бросить якорь близ небольшой сомалийской деревушки, раскинувшейся на берегу залива. С воды поселение выглядело вполне идеалистически, будто написанное на холсте: жилища цилиндрической формы с плоскими крышами из тростника. Неподалеку от хижин горели костры, на которых женщины готовили еду. Дмитрий даже почувствовал запах жареной рыбы. Немного поодаль в глубине деревушки стояли длинные прямоугольные жилища (Дмитрий знал, что они называются ариши) с такими же саманными стенами, что и у хижин, но вот крыши их были из пальмовых листьев. У одного из домов, собравшись в тесную дружную стаю, сидели бабуины и заинтересованно посматривали на подплывшую к берегу яхту.
Из ближайшей хижины вышла женщина с кувшином. Оранжевая материя, выполнявшая роль платья, туго обхватывала ее широкие бедра (отчего ее шаги казались размашистыми) и поднималась к плечам, оставляя правое плечо обнаженным. На шее женщины Дмитрий даже рассмотрел бусы из каких-то разноцветных камушков.
Более спокойное место трудно было отыскать на всем восточном побережье Африки.
– Тебе нравится? – спросил Дмитрий, повернувшись к Анастасии, которая расторопно колдовала подле камбуза: нарезав помидоры с огурцами, заливала их подсолнечным маслом.
Оторвавшись на минуту от приготовления салата, она посмотрела на багровое солнце, заходящее в расщелину между двумя острыми скалами, и негромко сказала:
– Какая красота, разве такое может не понравиться?
В чем-то она была права. Странное дело, но Дмитрия все же не покидало ощущение тревоги. Что-то было не так, но что именно – понять было сложно. Может, потому, что перед ним был другой континент, находящийся за тысячи километров от родного дома, а в такой ситуации даже придорожный камень может восприниматься враждебно. Тишина на фоне заходящего багрового солнца казалась почти пугающей. И в то же самое время безбрежная морская гладь будто бы успокаивала, притупляла все чувства.
Павианы, напоминая бездомных собак, перебегали от одного жилища к другому. Что-то пронзительно кричали, возможно, выпрашивали еду.
– Места и вправду удивительные, – отозвался Дмитрий.
Чувство опасности болезненно стиснуло виски. Надо было что-то делать с этими ощущениями. Но что?
Анастасия понесла в каюту салат, нарезанный хлеб.
– А может, переберемся в какое-нибудь другое место? – предложил Дмитрий, пристально всматриваясь в берег, когда Настя вновь вернулась к камбузу.
В дальних хижинах начиналось какое-то оживление, заставившее напрячься органы чувств до предела.
– Неужели тебе здесь не нравится? – почти возмутилась девушка. – Я так устала от этого безлюдья. Всюду океан – и ничего больше! А потом – просто страшно, ты посмотри, что на море-то делается, сколько вокруг яхт потоплено! А ведь на них были люди, возможно, что многие из них просто погибли. А эти аборигены хоть как-то нам помогут, если с нами что-то вдруг случится.