Часто хворали дети и взрослые, а заболел человек «…прежде всего испробуй свои, не требующие затрат средства: кровь из уха серой собаки, навоз от рыжего вола, отвар щепочек, отколотых от креста на могиле тезки, цветок подснежника. Не помогли свои средства — зови шамана, чтобы смягчил он гнев бесов, наславших болезнь. Не помог шаман — значит, не от бесов хворь, а от бога: нужен поп…»
Пафос романа «Весенняя пора» — дружба русского и якутского народов.
Чувство глубокой симпатии вызывает у читателя русский коммунист фельдшер Виктор Бобров, сосланный в Якутию за участие в революционном движении. Вместе с учителем якутом Иваном Кирилловым Бобров занимается политическим просвещением трудовых крестьян, борется с предрассудками и суевериями, учит якутов огородничеству.
Бобров и Кириллов пробуждают в Никите Ляглярине гордую мечту о счастье не только для одного себя, а для всего якутского народа. Общаясь с ними, учась у них, подросток прозревает и становится на путь революционной борьбы, на путь служения своему народу.
Великая Октябрьская социалистическая революция ломает старый строй жизни. Бедняки распрямляют плечи и поднимают головы. В обстановке острой классовой борьбы формируется и закаляется политическое сознание Никиты Ляглярина. Он узнает, что есть «прекрасный мудрый человек, которого называют Ленин», вождь и учитель всех трудовых людей, «есть люди, которые здесь, в Якутии, борются за народ и хотят сделать жизнь бедняков счастливой и светлой».
Никита борется за Советскую власть с оружием в руках, а после того, как якутский народ под руководством коммунистов добился победы и приступил к строительству социализма, он и многие его сверстники получают доступ в учебные заведения. Поступив в педагогический техникум, Никита Ляглярин жадно тянется к знаниям. На формирование его взглядов большое влияние оказывает русская литература. В произведениях Пушкина, Некрасова, Никитина, Кольцова, Короленко находит он пищу для больших раздумий о судьбе своего народа. Творчество русских писателей вдохновляет его на борьбу, придает ему силы, открывает дорогу в светлый мир дружбы и братства народов. С глубоким уважением и любовью относится Никита к передовой культуре русского народа, справедливо видя в ней источник духовного возрождения Якутии. Прочными нитями он связан со своим народом, с его думами и стремлениями, с его творчеством. Он верный сын якутского народа, его окрыляет народное творчество, любовь к которому воспитала в нем бабушка Дарья Эрдэлир.
Обращение писателя к народному творчеству обоснованно и оправданно. Это живой источник, питающий литературу житейским опытом народа, его мудростью, придающий ей неповторимое своеобразие, национальный колорит.
Николай Мординов не идеализирует народное творчество. Он берет из него действительно самое лучшее, самое светлое и отбрасывает все устаревшее, что является не рассудком народа, а его предрассудком. Он не засоряет свое произведение архаизмами, отжившими мифологическими образами и картинами, а умело использует ясные и точные речевые характеристики и слова, наполненные большим смыслом.
Такой подход к духовному богатству народа дает писателю возможность ярче выявить национальные характеры и обстановку, в которой они раскрываются. Многие страницы романа насыщены свежими сравнениями и живым юмором. Язык Дарьи, Федосьи, Дмитрия Эрдэлира, Егордана Ляглярина сверкает и переливается разными красками, гонами и полутонами, острыми и меткими пословицами и поговорками, разящими врагов. Язык богачей, особенно скупца Василия Боллорутты и скандалиста Луки Губастого, отражает их душевную пустоту и моральное уродство, оторванность от народа и обреченность.
Николай Мординов, опираясь на опыт мастеров слова русской классической и советской литературы и на традиции якутского народного творчества, умело и красочно изобразил жизнь и быт своего народа, его характер, особенности психического склада, его борьбу за свое освобождение.
Он умеет живописать природу Якутии, подмечать ее своеобразие.
«Где-то на склоне покрытого редколесьем высокого хребта — водораздела Нагыл-реки и Талбы-реки — под густыми кустами ерника и богульника робко журчит ручеек. Он кое-где обнаруживает себя меж кустов и кочек, но вскоре перестает прятаться и вот уже смело журчит в густой траве и блестит непрерывной узкой светлой полоской. Ручеек становится все более бурным и многоводным. Пройдешь верст десять — и он уже превращается в стремительный глубокий поток, который ревет, вырывает с корнями деревья, подмывает берега. Он с такой силой мчится издалека, будто тоже давно соскучился по своей прекрасной матушке Талбе. А мать-река любовно принимает резвою сына в свои спокойные объятия».
В этом взволнованном лирическом описании якутской природы чувствуется свой замечательный подтекст Не такова ли и сама судьба якутского народа? Народа, в прошлом обездоленного, но подхваченного затем стремительным революционным потоком и влившегося в единую семью братских народов Советского Союза.
Так в жизни небольшого северного народа наступила весенняя пора!
Первое издание романа появилось в Якутске в 1944 году. Впоследствии роман несколько раз перерабатывался автором для новых изданий и был переведен на русский, украинский, венгерский и чешский языки.
Конечно, и новая редакция все еще не свободна от недостатков. В романе иногда встречаются бледные, почти протокольные описания. Некоторые персонажи нуждаются в портретном и психологическом углублении.
И тем не менее в романе «Весенняя пора» ярко запечатлена история поколения, для которого сознательная активная жизнь началась вместе с Великим Октябрем.
Со страниц книги народ выступает не как страдающая пассивная масса» а как сила созидающая, как главная сила истории. В центре романа действует человек труда и борьбы, жаждущий счастья не только для одного себя, а для всех трудящихся.
Вот то главное и привлекательное, что делает роман Николая Мординова выдающимся произведением якутской литературы.
Авксентию Егоровичу Мординову,
брату и другу, посвящаю.
Глава первая
В МАЛЕНЬКОЙ ЮРТЕ
От старого прими совет,
От молодого — дружбу.
МАТЬ
Мать лежит на сене, разостланном возле нар, прямо на полу, и тяжко стонет. Никитка тянется к матери, но его удерживает бабка Дарья, сухонькая, маленькая старушка.
— Бог тебе брата пошлет, молись, — приговаривает она.
Никитка не знает, о чем молить бога: то ли чтобы он поскорее послал ему брата, то ли чтобы вовсе не посылал? Он только и знает, что тянется к матери.
— Милый мой, не подходи ко мне, — едва слышно уговаривает мать. — Не пускай его, бабушка Дарья!
Вдруг возле нар прозвучало что-то странное, не похожее ни на плач, ни на песню.
Никитка вырывается из Дарьиных рук и мгновенно оказывается возле матери, — там, на сене, что-то проворно барахтается и заливается звонким, прерывистым криком. Никитка начинает топать ногами, неистово размахивать руками и реветь во весь голос.
Так впервые встречаются братья.
Никитка, его дед Дмитрий Лягляр, мать Федосья, маленький Алексей и их единственная корова Чернушка живут на отшибе, на краю наслега[1] в глухой местности Дулгалах. Бабка Дарья, оказывается, чужая и приходила только помогать Федосье по хозяйству на время родов.
Федосья кормила одной грудью, другая когда-то сильно болела, и теперь в ней не стало молока. Пока Никитка рос один — это еще куда ни шло. А вот теперь, как только наступит очередь Никитки, Алексей растопырит пальцы и громко плачет. В таких случаях Никитка сосет изо всех сил, чтобы успеть как следует насытиться.