Екатерина Ивановна находилась в очередном смятении. Долговязый ремонтный главарь Сергеич недвусмысленно намекнул ей, что по случаю субботнего дня «генеральному заказчику» не грех раскошелиться на «банку» для поднятия духа измотавшихся за неделю трудовых людей.
— Бордюр мы тебе какой, хозяйка, в столовой навели! Как зелени прибавили, так сразу все заиграло…
О том, что добавили зелени после тягостных споров и бесконечных напоминаний, он, естественно, умолчал.
— Суббота же… Святой день…
— У вас этих суббот семь раз в неделю, — слабо сопротивлялась Екатерина Ивановна. — Ко вторнику хоть кончите? Сын должен вернуться из командировки, а дома мамаево побоище.
— Все путем будет, хозяйка. Сказано во вторник, и железно. У нас так: если к нам уважение, то и мы всей душой. И разве мы своего дела не чувствуем? У нас, Екатерина Ивановна, своя гордость есть. Мы и на свои кровные можем купить сколько хошь… Твоя «банка» нам для уважения требуется. Чего мужик-то твой ремонтом не командует?
— Когда же ему командовать, если он с утра до вечера пропадает на заводе.
Екатерина Ивановна, надо признать, несколько уклонилась от истины, отвечая на простой и сочувственный вопрос.
Хозяин дома и заботливый супруг не подходил для руководства сложными ремонтными работами по другой причине. За тридцать лет работы на заводе старший мастер Алексей Кузьмич Готовцев глубоко воспринял принцип превалирования общественных интересов над личными. В собственном цехе он мог извести пэтэушника за потерянный штангенциркуль, мог до хрипоты ругаться с начальством о дрянных резцах, бесконечно заседать в цехкомах и обивать пороги больших и малых кабинетов, чтобы раздобыть комнату молоденькой разметчице, выскочившей замуж. Дома же он наверняка бы согласился с малярами, что оконные переплеты, выкрашенные в грязно-серый цвет сверкают белизной, что перекос обоев является просто-напросто зрительным эффектом, объясняемым тем, что окна в комнатах пробиты не на тех местах, что проступившие сквозь побелку пятна на потолке через неделю-другую сами собой исчезнут и беспокоиться по этому поводу нет никакой надобности.
— Так и вы, Екатерина Ивановна, тоже на производстве трудитесь, — настойчиво продолжал маляр, убежденный, что возглавлять ремонт в доме должен мужчина и не согласный ходить под женским командованием. — Сыновей бы приспособили. Не малые они у вас ребята.
Сыновей Екатерина Ивановна тоже приспособить не могла.
Старший сын, Андрей, не мог заниматься таким прозаическим делом, как ремонт квартиры, по той причине, что у него на это просто не было времени. Два года назад, после защиты диссертации, выполненной без отрыва от производства, тридцатилетний ведущий инженер-конструктор Андрей Алексеевич Готовцев был возведен в ранг начальника отдельного конструкторского бюро, избран депутатом и включен в состав доброго десятка ученых, экспертно-технических и прочих советов. Вдобавок к тому субботние, воскресные и прочие свободные дни Андрей норовил провести возле кульмана, водруженного в собственной комнате, колдуя над листами ватмана.
Андрей был гордостью и надеждой семейства, и кто из матерей ради такого сына не выложит без остатка собственное время, энергию и силы, чтобы ему просторнее шагалось по избранной дороге. Да и как иначе, если у сына не хватало времени даже для устройства собственных личных дел. Пребывал Андрей, к огорчению матери, в холостяцком положении, хотя изредка и позванивал сослуживице по имени Нателла.
Младший, Николай, был полной противоположностью брату. Образованием он не блистал, трудился на том же заводе, где и отец, расточником пятого разряда, а личными делами занимался с такой активностью, что у него тоже не было времени для руководства ремонтом. Оно без остатка поглощалось таинственными, часто меняющимися особами, которым требовались посещения кино и стадионов, прогулки на лыжах и летние байдарочно-палаточные вояжи. Кроме того, Николай был глубоко убежден, что с ремонтом мать явно поторопилась, что его запросто можно было отложить на год-другой, а вот пропуск очередного свидания или культурного мероприятия в самом деле может иметь для Николая Готовцева катастрофические последствия по той причине, что именно в этот момент упорхнет от него та самая «синяя птица», за которой он старательно охотился, перебирая сих пернатых в надежде отыскать единственный нужный экземпляр.