Сашка достал из шкафа водку и налил полный стакан.
— Я помру, — предупредила я.
— Лучше помереть пьяной, чем трезвой, — заметил Илья. — Пей, Машка, не боись!
— Сашка дело предлагает, — вступил Сережа. — Это не водка, это лекарство. Во, Сашка, твои ночные прогулки принесли ощутимую пользу. Не только будешь спать без снотворного, но и вылечишь хорошего человека.
— А обычно что, со снотворным? — поразилась я. В жизни не употребляла ничего подобного!
— Бессонницей мучится юноша, — пояснил Илья. — Ночи безумные, ночи бессонные! Вот и гуляет до полуночи.
— Прекрати нести ахинею! — прервал его Сашка. — Машка, пей.
Он так решительно сунул стакан мне под нос, что я, презрев наставления папы, выпила. Не понимаю, какое пьяницы в этом находят удовольствие? Будто репейники глотаешь, честное слово!
— Молодец! — одобрил Сережа. — Так ты что, гуляла в таком виде, что ли? В свитерочке? Или у вас случился пожар, и ты выскочила, в чем есть?
— Да эта стерва Алена завезла ее на машине и высадила, — сообщил собственную — весьма близкую к истине — версию Сашка.
— А нечего было с нею ехать, — холодно прокомментировал Илья, вставая.
— В каком смысле? — удивился Сережа.
— А в таком! — с вызовом выпалил Илья. — Все за нею бегают: возьми меня с собой, Алена, познакомь меня с тем, познакомь меня с этим! Любят поживиться за чужой счет. А ей не жалко, она всегда пожалуйста. Раз человек униженно просит, пусть себе едет с нею. Но уважать такого человека она не в силах. В ней самой слишком много достоинства, чтобы уважать тех, кто этого качества лишен. Ну, так нечего всяким обижаться! Если ты увязалась за нею, так играй по ее правилам, а хочешь обратно — добирайся сама. Алена, что ли, должна еще карету вам подавать?
— Ну, ты даешь! — засмеялся Сережа. — Это еще неизвестно, у кого больше достоинства, у Алены или у Машки. Случись что с Алениным папашей, и она останется голенькой, а за Машкины работы иностранцы уже сейчас готовы платить бабки.
Предметы качались у меня перед глазами, в голове шумело, а мозги явно действовали слишком медленно, зато без тормозов. Неужели случайная мысль о любви Ильи к Алене, зародившаяся под влиянием его поздравления с Восьмым марта, оказалась верной? Но Алена же лесбиянка…
— Илья, ты ее любишь? — вырвалось у меня. — Бедный ты наш мальчик…
— Тронулись все на любви! — в гневе заорал Илья. — Покою от вас нет! Не люблю я никого, понятно? Не люблю! Я не такой дурак, чтобы любить!
Сашка молча потащил меня к выходу, впихнул в нашу комнату и предупредил:
— Сразу ложись спать. Поговорим завтра. Поняла?
Однако сразу лечь не удалось.
— Ой, да ты пьяненькая, — приветствовала меня Светка. — Наконец-то! Хоть что-то хорошее.
— А случилось еще что-нибудь плохое? — ужаснулась я.
Вместо ответа Светка, помогая мне лечь в постель, поинтересовалась:
— Это кто тебя напоил-то?
— Сашка.
— Ничего себе, тихоня! Правильно, соперничество, оно всегда стимулирует.
Она так заботливо, по-матерински, укрыла меня одеялом, что я не могла сдержаться. Пусть я обещала милиции никому не проболтаться, но намекнуть имею право? Бедная Светка даже не догадывается, что теперь вместо меня стала главной подозреваемой.
— Светка, ведь не ты убила Марго, да?
— Нет, не я. Не думай про это, спи.
— А ты можешь доказать, что это не ты? Не мне, а так, на всякий случай. Чтобы никто не мог тебя обвинить, понимаешь? Скажи, пятого вечером ты была с иностранцем?
— Конечно, нет. Я была с нормальным нашим парнем. Терпеть не могу, когда лопочут по-английски. Отвратительный язык! Если б у них хватало ума в постели молчать, тогда другое дело, а ведь они еще требования выдвигают! Хочу то, хочу это… Никакого для женщины удовольствия.
— Погодите! — вмешалась подошедшая Нелька, которая всегда реагировала менее быстро и горячо, чем Светка, зато более практически. — Маша, ты ведь была не с Сашкой, а ездила куда-то с Аленой. Мне Виталик говорил. Разве нет?
— Ну… да, вообще-то. Сашка просто дал мне водки, чтобы я согрелась. Я очень замерзла, пока шла обратно.
— В таком виде? — уточнила Нелька. — Без куртки? Тебе надо было взять машину. Конечно, в такое время суток это дорого, но идти пешком раздетой…
— У меня не было с собою денег.
— Во сволочь! — с несвойственным ей темпераментом выругалась моя собеседница. — Думает, раз ее папаша — Ильницкий, а наши — обычные люди, так мы уже — грязь под ее ногами? Она что, выперла тебя и даже денег отказалась одолжить?