Но, обдумав еще раз, он понял, что в этом не было ничего странного.
Когда вообще жители Гуан Тяня делали что-либо хуже, чем чужаки? Все и каждый из них являлись лучшими из лучших, и никто не был посредственным.
Этот город оказался в самом деле намного больше, чем предыдущий, и одеяния прохожих были намного ярче и богаче, чем в маленьком городке. Однако два мужчины на одной лошади по-прежнему привлекали бесчисленные взгляды.
Не говоря уж об их необыкновенных нарядах и этом проблемном внешнем виде Мо Шу.
Некоторые даже перешептывались, сплетничая.
Нань Гэ Эр не знал боевых искусств, поэтому он особо не мог расслышать, что говорили. Напротив, Мо Шу, будучи искусным в боевых искусствах, обладал гораздо более исключительным слухом. Он начал чувствовать себя неуютно, услышав те мерзкие слова.
Обыкновенно до тех пор, пока человек не был из Гуан Тяня, не важно, просто ли преграждал он путь, Мо Шу все равно без колебаний наносил удар. Иногда он поступал так ни с того ни с сего.
Для него убить такого слабого человека было столь же просто, как раздавить муравья. Даже если бы их было три или четыре сотни, он едва мог счесть это слегка долгой тратой времени.
Теперь же, когда эти существа произносили такие неприятные слова, вероятно, даже убить их десять раз не хватило бы, чтобы утолить его злобу.
Мо Шу невольно протянул свою руку к поясу и прикоснулся к мечу.
Поскольку Нань Гэ Эр находился в объятиях Мо Шу, он естественно заметил его движения. Мо Шу, должно быть, снова думал о том, чтобы совершить убийство.
Нань Гэ Эр протянул свою руку и сжал запястье Мо Шу:
— Пошли.
Живя среди обычных людей, жителям Гуан Тяня, вероятно, нужно было прилагать немало усилий, чтобы скрывать себя. Если бы Мо Шу продолжил свой пир убийств, то несомненно доставил бы им еще больше проблем.
Возможно, доктор подразумевал именно это, когда говорил, что хотел, чтобы Нань Гэ Эр ограничил Мо Шу.
Мо Шу ослабил свою хватку, взамен погладив голову Нань Гэ Эра:
— М-м, — он тряхнул поводьями одной рукой, заставляя лошадь продолжать идти.
Нань Гэ Эр высунул свою голову из объятий Мо Шу и взглянул на тех сплетников.
Поскольку он не имел достаточно времени, чтобы восстановиться после болезни, его лицо было лишь размером с ладонь. Из-за этого его глаза выглядели огромными и весьма сообразительными, когда двигались.
Однако все, кто пересекались с ним взглядами, могли почувствовать, как их волосы вставали дыбом. Его глаза были холодными словно лед. Казалось, он смотрел на них так, словно любой в его поле зрения уже был мертв. Честно говоря, они понятия не имели, что могли бы уже на самом деле умереть, если бы не присутствие Нань Гэ Эра.
Нань Гэ Эр особо не возражал, когда Мо Шу сказал, что не будет убивать в его присутствии. Лишь потому, что он не хотел видеть беспощадность Мо Шу, когда тот убивал. Но он чувствовал, что в остальное время не мог контролировать его.
Он по-прежнему не сказал Мо Шу то, о чем думал. Поскольку он не желал, чтобы Мо Шу знал о том, что он инстинктивно так сильно его боится.
Мо Шу явно счел бы это естественным, однако Нань Гэ Эр все еще боялся; он не хотел озадачивать Мо Шу.
Хотя Мо Шу не заявлял этого прямо, но Нань Гэ Эр более или менее предполагал, что Мо Шу не находил ничего неправильного в своих действиях.
И все же это было самым странным во всем этом. Тем не менее, он совсем не представлял, как объясниться, так что не имел иного выбора, кроме как оставить Мо Шу пребывать в таком недопонимании.
Именно из-за чересчур прагматичного взгляда Мо Шу он был не в силах объясниться.
Также Нань Гэ Эр не хотел, чтобы Мо Шу узнал о его страхе именно из-за того, что тот решил без единого сомнения подавить свое же-ла-ние убивать, даже не зная причину неожиданной вспышки Нань Гэ Эра.
Он лучше позволит тому неправильно все истолковать, чем узнать о его страхе.
Теперь я мало чем обладаю, поэтому не хочу терять даже крупицу.
Белая лошадь доскакала, везя двух людей, до особняка в конце главной улицы. Люди уже ждали их у ворот. Их возглавляла пожилая дама с парой крепких мужчин позади и их семьями еще дальше. Слуги различного роста и возраста столпились, почти перекрывая улицу.
— Сяньшэн, Вы наконец прибыли, — пожилая дама около шестидесяти лет выглядела весьма величаво. Ее лицо было румяным, а голос звонким. — Путешествие, должно быть, выдалось тяжелым.
Мо Шу доехал на лошади к пожилой даме, затем слез. Потом он протянул свои руки, чтобы спустить Нань Гэ Эра, и помог ему устойчиво встать.
— Нам нужно отдохнуть, — Мо Шу поддерживал слегка неустойчивое тело Нань Гэ Эра. Затем он улыбнулся пожилой даме. — Чжи Нян, все подготовлено?
Нань Гэ Эр заметил, что Мо Шу был обычным, мягким и добрым Мо Шу-сяньшэном перед жителями Гуан Тяня; но лишь он встречался с чужаками, он сразу непременно впадал в бешенство, превращаясь в кровожадного демона — любой незначительной причины хватало, чтобы начать его пир убийств.
— Конечно, — ответила пожилая дама по имени Чжи Нян. — В этот раз Чу И здесь. Желаете встретиться с ним, сяньшэн? — она вела их, пока говорила.
Люди сзади безмолвно расступились.
— Чу И, — Мо Шу поддерживал Нань Гэ Эра, пока тот шел позади. Заметив, что сказала Чжи Нян, он, похоже, надолго задумался, затем ответил. — Прошу договорись с ним, Чжи Нян.
— Да.
Чу И? Кто это?
Нань Гэ Эр был полностью сбит с толку.
Заметки переводчика:
[1] — огненный столб: приспособление для пыток в Древнем Китае, на котором людей заживо жарили, привязывая их к горячему бронзовому столбу.
Глава 40
После того, как Нань Гэ Эр с Мо Шу поспали, они направились в столовую на ужин.
Аромат еды обласкал их, как только они ступили за дверь.
— Проголодался? — усмехнулся Мо Шу, приводя в порядок волосы Нань Гэ Эра и спрашивая его.
Нань Гэ Эр потряс своей головой. Он не чувствовал особого голода, лишь головокружение.
— Не чувствовать голод нехорошо, — Мо Шу взглянул на Нань Гэ Эра немного обеспокоенно. — Гораздо лучше, если ты чувствуешь голод.