— Каждый лидер Гуан Тяня способен убивать еще с малого возраста и взращивается подобно дикому зверю, — Чжи Нян, похоже, предавалась воспоминаниям и вспомнила что-то неприятное.
— Затем их обучают, словно дрессируют дикого зверя. Их дикость и высокомерность не сдерживается, их агрессивность и им-пуль-сив-ность ограничивается. Затем они сражаются друг с другом. В конце концов, победитель получает обязанности, а проигравшие получают славу. Сяньшэн превзошел всех, оправдывая ожидания.
— Это тот путь, по которому ступает Мо Шу-сяньшэн. Его так учили еще с детства, поэтому он всегда так поступает. Это правило, передаваемое через поколения, и основа, которая позволила жителям Гуан Тяня мирно жить. Это его жертва; это то, что он потерял. Мы глубоко уважаем его и полностью верны ему в качестве компенсации.
— Кроме жителей Гуан Тяня, все люди в его глазах лишь муравьи; это внушили ему еще в детстве, — вздохнула Чжи Нян. — Потому я не молю тебя не бояться его. Я лишь прошу тебя не покидать его из-за страха… — она горько улыбнулась. — Я своими глазами видела, какой печальной смертью умирал его отец; я не хочу, чтобы сяньшэн последовал его примеру.
Посмотрев на выражение лица Нань Гэ Эра, Чжи Нян начала в подробностях рассказывать об обучении Мо Шу, когда тот был юн, об опыте, который он пережил в прошлом, и об испытаниях, с которыми они встретился.
Нань Гэ Эр молчаливо слушал Чжи Нян, вспоминавшую течение событий, с которыми сталкивался Мо Шу, когда рос. Потом он изогнул губы в улыбке:
— М-м, я не скажу ему, что боюсь его; я не стану ставить его в такое затруднительное положение, чтобы он заставлял меня выпить лекарство и забыть его.
— Спасибо, — Чжи Нян слегка кивнула Нань Гэ Эру серьезно и торжественно. — Большое спасибо.
Нань Гэ Эр улыбнулся, не отвечая.
Есть масса вещей, о которых я понятия не имею, Мо Шу. Но хорошо, что еще будет много времени. Возможности и время однозначно будут.
Он не собирался что-либо менять, поскольку знал, что такие строгие и суровые правила были необходимы, чтобы поддерживать мир в Гуан Тяне. Чтобы добиться чего-то, нужно потерять что-то; пока Мо Шу был ответственен за положение дел в Гуан Тяне, жители Гуан Тяня, усердно трудившиеся снаружи, тоже вели не особо простую жизнь.
Кто знал, как много поколений усердной работы потребовалось, чтобы превратить Гуан Тянь в то, каким он был теперь. Хотя он ощущал в глубине души, что это было немного невыносимо, он все равно не желал разрушать даже крошечную часть всего этого.
— Хорошо отдохни, — после того, как Чжи Нян искренне поделилась с Нань Гэ Эром, часть отрешенности исчезла с ее лица. Она вытянула свою руку, похлопывая по рукам Нань Гэ Эра. — Вы доберетесь до Бэй Цзюна, как только покинете этот город.
Нань Гэ Эр кивнул:
— М-м.
Чжи Нян улыбнулась, затем слезла с кана:
— Хочешь чего-нибудь съесть, Нань Гэ Эр?
— Не стоит, — Нань Гэ Эр продолжил листать книгу, слишком ленясь, чтобы вернуться. — В любом случае, если Мо Шу это заметит, он снова начнет ворчать.
— Как послушно, — Мо Шу вошел, за ним тянулся слегка холодный воздух. Он протянул свою руку, чтобы погладить голову Нань Гэ Эра, после того, как подошел к кану. — Я приготовлю что-нибудь для тебя, как только твое состояние улучшится.
Нань Гэ Эр вытянул свои руки:
— Что за ребенок Чу И?
Замерев на миг, Мо Шу развязал внешний флаг[4]. Он залез на кан, садясь возле Нань Гэ Эра:
— Чжи Нян рассказала тебе?
— М-м.
— Прекрасно, — усмехнулся Мо Шу, придвигаясь поближе, чтобы потереть щеки Нань Гэ Эра. — Сяо Нань понемногу узнает мой мир.
— Это лишь награда, которую мне навязали, — пробормотал Нань Гэ Эр.
— Этот ребенок быстро реагирует, — усмехнулся Мо Шу. — Я немного с ним поиграл.
Поиграл… Скорее всего, ты просто односторонне поигрался с ним!
Вспомнив о подробностях обучения, о котором говорила Чжи Нян только что и о степени его суровости, Нань Гэ Эр поднял свою голову и пустым взглядом посмотрел на Мо Шу.
— Мо Шу.
— Что такое? — Мо Шу нахмурился, смотря на кажущиеся недовольным выражение лица Нань Гэ Эра.
Мо Шу по-прежнему казался столь же изящным, сколь был, словно изысканный господин, который мог обладать таким изяществом только благодаря тому, что вырос в хорошей обстановке.
...Взращенный как дикий зверь; обучали, словно дрессировали дикого зверя.
Он, вероятно, совсем не знает. Он полагает, что такой образ жизни обычный. Точно также, как он думает, что все, кто не из Гуан Тяня, попросту не имеют ценности. Однако это лишь потому, что жизнь Мо Шу искажена.
Он не знал, как описать слабую боль в своем сердце.
Нань Гэ Эр пустым взглядом смотрел на Мо Шу какое-то время. Он лишь очнулся, когда тот прикоснулся к его лицу своими пальцами, и его взгляд пересекся с парой слегка взволнованных глаз.
— Нет, ничего, — он ухмыльнулся, затем засмеялся.
Подумав немного, он протянул свои руки, чтобы обнять талию Мо Шу, прислоняясь к его плечам.
— Ничего, тебе не нужно волноваться.
Не нужно оказываться в затруднительном положении, не нужно волноваться. Просто живи так, как для тебя естественно. И затем позволь мне сопроводить тебя в этой твоей искаженной жизни.
Заметки переводчика:
[1] — Чжи Нян: она говорит о себе в третьем лице. В имперские времена местоимение «я» часто опускалось, когда говорили вежливо или с кем-то более высокого положения.
[2] — кан: широкая кирпичная лежанка, внутри которой по специально проведенным каналам проходит горячий воздух от печи. Подробнее — https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%B0%D0%BD_(%D0%BF%D0%B5%D1%87%D1%8C)
[3] — Чу Эр, Чу Сан и так далее: Чу = запас, преемник; И = 1, Эр = 2, Сан = 3. Так что имена возможных лидеров что-то вроде «Преемник 1» («Запас 1»), «Преемник 2» и так далее.
[4] — флаг: теряюсь в догадках, но судя по всему, является каким-то атрибутом командующего, поскольку электронные словари говорят, что «麾» — сигнальный флаг (из перьев): бунчук, знамя, штандарт; хоругвь.
Глава 41
Хотя он знал, что Мо Шу вырос в ненормальной обстановке, вдруг перестать его бояться было невозможно. Тем не менее, вероятность того, что он из-за этого стал бы держать Мо Шу на расстоянии, тоже была незначительной.