Даже до того, как ему рассказали, что дело было не в самом Мо Шу, Нань Гэ Эр уже чувствовал неспособность покинуть Мо Шу и выживать где-то еще.
Это была не неспособность, а нежелание.
Конечно, ему было бы не так уж сложно, если бы он действительно пожелал покинуть Гуан Тянь и продолжить жить, скрываясь на континенте.
Однако он ясно понимал, что именно Гуан Тянь возродил его, незаинтересованного в жизни.
Никогда не будет другого места, которое могло бы предоставить ему мирную жизнь и развить в нем чувство принадлежности, как Гуан Тянь.
Мир так громаден, но люди так крошечны.
Если посмотреть с точки зрения физики, людям не требовалось много места для выживания, но, в конце концов, они были социальными существами. Никто не мог долго прожить в одиночку.
Никогда он не хотел построить успешную карьеру и никогда не обладал амбициями. Иметь место, от которого его губы изгибались бы в улыбке, когда бы он о нем ни думал — было достаточно для него.
Не важно, как много он страдал снаружи, он чувствовал бы, как его сердце согревалось, когда бы он ни думал об этом простом, примитивном месте. Такого места ему бы хватило.
Люди обычно называли это домом.
Вот почему-
— Я немного скучаю по дому, — Нань Гэ Эр сжался на кане, бормоча и обнимая обогреватель.
Они уже достигли столицы Бэй Цзюня три дня назад. Чем дальше на север они продвигались, тем холоднее становилось. Нань Гэ Эр, изначально имевший слабое здоровье, фактически делал каждый шаг с трудом; он желал каждый момент оставаться на кане, обнимая обогреватель.
Мо Шу сидел перед столом и что-то писал. Услышав это, он повернулся к Нань Гэ Эру и улыбнулся:
— Мы вернемся через несколько дней.
Нань Гэ Эр кивнул.
Смотря на острый подбородок Нань Гэ Эра, Мо Шу отложил кисть из своих рук. Он подошел к нему, тоже забрался на кан и сел рядом:
— Замерз?
Нань Гэ Эр помотал головой.
Мо Шу протянул свои руки и прикоснулся к его щекам.
Без сомнений, они все еще были ледяными.
Он притянул его в свои объятия:
— Почему ты не сказал мне, что замерз?
Сначала Нань Гэ Эр немного сжался, затем расслабил свое тело:
— Я не чувствую, что замерз, — поскольку его состояние всегда было плохим, всеми мелкими неудобствами он пренебрегал.
Он по-прежнему боялся Мо Шу, но в то же время он знал, что Мо Шу, вероятно, не навредит ему.
Потому он инстинктивно чувствовал себя тревожно, когда бы Мо Шу ни приближался к нему, а затем он расслаблялся.
Мо Шу не произнес ни слова. Он просто протянул свои руки, чтобы накрыть руки Нань Гэ Эра, которые обнимали обогреватель:
— Дела быстро улягутся; после этого мы вернемся. Здесь слишком холодно. Ты не можешь выносить этого больше.
Прямое, совершенно нескрываемое сочувствие и заботу можно было услышать в его голосе.
— Ух, — расплывчато ответил Нань Гэ Эр.
Тело Мо Шу было очень теплым. Находясь в нежных объятиях, Нань Гэ Эр мгновенно почувствовал себя сонным — постоянные путешествия и неблагоприятная погода заставляли его все время чувствовать себя душевно нехорошо.
— Сяньшэн, — в дверь осторожно постучали; кто-то снаружи спрашивал его.
Нань Гэ Эр вырвался из объятий Мо Шу с небольшим усилием.
Тогда же Мо Шу ответил человеку снаружи:
— Входи.
Вошедший грамотей почтительно поклонился Мо Шу, приветствуя его, затем улыбнулся и кивнул Нань Гэ Эру.
— Не нужно формальностей. Как обстоит с делом, которое я тебе поручил? — хотя Нань Гэ Эр сбежал из объятий Мо Шу, руки Мо Шу по-прежнему держали руки Нань Гэ Эра под тонким одеялом, даря тепло.
— Почти готово, — ответил грамотей. — Следующий шаг можно воплотить в любое время.
— Хорошо, можешь связаться со следующими людьми, — кивнул Мо Шу.
— Понял.
— Все еще нужно обсудить подробности.
— Конечно.
Нань Гэ Эр не был заинтересован в их разговоре. Он сузил свои глаза, бездумно слушая словно колыбельную.
Честно говоря, уважаемый грамотей, стоявший перед ним, был прославленным мудрецом в Бэй Цзюне. Хотя у него было немного учеников, почти все они занимали ключевые позиции при королевском дворе Бэй Цзюня.
Более того, этот грамотей важничал и держался высокомерно. Он редко встречался с другими; даже король Бэй Цзюня был обязан обращаться с ним с долей уважения.
Просто потому, что он имел слишком большое влияние на своих учеников.
Когда он являлся принцем Бэй Цзюня, он мог лишь мимолетом уловить его во время нескольких важных пиршеств, но даже не смог обменяться с ним более чем парой предложений.
Если кто-то желал спровоцировать внутренний конфликт в Бэй Цзюне, то победа была почти определена, если склонить этого мудреца на свою сторону.
Теперь же тот любезно приветствовал Нань Гэ Эра, являвшегося частью управления Гуан Тяня, и его улыбка была лишена отчуждения.
...Судьба на самом деле непостижима.
Он попросту прошептал это в глубине души, когда впервые встретил этого человека.
— Тогда когда ты собираешься вернуться? — неизвестно, когда эти двое закончили свой прошлый разговор и начали болтать.
— Если так подумать, я уже пожил снаружи больше десяти лет, — неизвестно, когда грамотей забрался на кан; он неуклюже наполнял свой рот жареным арахисом. — Вероятно, мне пора вернуться в родной город.
— Что насчет твоего преемника?
— Уже закончил свое ученичество, — усмехнулся грамотей. — Давно я не видел мой родной город и старейшин; я очень скучаю по ним.
— Тогда возвращайся, — посмеялся Мо Шу. — Хорошо поработал, оставаясь снаружи так долго.
— Это моя честь и обязанность, — грамотей улыбнулся, его борода задралась следом за его движениями. — Я вернусь вместе с сяньшэном, как только сяньшэн разберется с этим основным делом.
Мо Шу улыбнулся:
— Прекрасно, тогда мне не нужно будет забирать тебя в другой раз.
Разберется с основным делом? Что именно они собираются сделать? Как только эти несколько слов затронули слух Нань Гэ Эра, он подумал в глубине душе немного озадаченно.