Вследствие этого все тоже перестали приходить, оставляя его там со своим противоречивым «я».
Тем не менее, хотя Мо Шу на миг смог вытерпеть это, но как только минул полдень, он слез с кана и начал кружить по дому — он действительно хотел найти его.
Но все же он не хотел огорчать Нань Гэ Эра, потому он мог только продолжать шагать кругами, пытаясь уменьшить волнения в своем сердце.
Однако когда приближалось время для ужина, кто-то пришел и доложил, утверждая, что Нань Гэ Эр, похоже, собирался вернуться, поскольку он нанял карету и ехал в этом направлении.
Услышав это, Мо Шу мгновенно оживился, выходя наружу, как только надел плащ.
Он стоял у порога, ожидая его прибытия.
Примерно через час запряженная лошадьми карета остановилась, и ее занавес поднялся. Сначала вышло несколько людей, живших в особняке, которые сопровождали Нань Гэ Эра. Затем Нань Гэ Эр, укрытый толстой шубой, высунул свою голову.
Похоже, что он немного замерз, потому что сцепил свои руки. Только выдохнув горячий воздух на руки, он спустился с повозки.
Как только он спустился, его руки кто-то тут же схватил.
Туманное тепло исходило от рук этого человека.
Он поднял свою голову, улыбаясь Мо Шу:
— Почему ты вышел?
— Я ждал тебя здесь, — ответил Мо Шу тоже с улыбкой. Заметив бледное лицо Нань Гэ Эра, он потянулся, чтобы погладить его лицо, и нахмурился. — Так холодно, скорее зайдем внутрь, — он сопроводил его обратно в дом, пока несколько людей следовало около них, защищая их от ветра.
Поскольку Нань Гэ Эр не слишком любил холод, то огонь горел в каждой их комнате фактически каждый час. Волна теплого воздуха промчалась мимо них, как только они зашли.
Из-за этого Нань Гэ Эр, который находился снаружи целый день, испытал небольшой дискомфорт. С жужжанием его голова начала болеть. Он инстинктивно сжался, затем поднял свою руку, чтобы потереть висок.
Мо Шу замедлил свои шаги, когда увидел действия Нань Гэ Эра. Подобным образом он поднял свою руку, чтобы помочь ему, используя немного внутренней энергии.
С помощью Мо Шу Нань Гэ Эр почувствовал себя гораздо лучше.
Когда они вошли в свою комнату, Мо Шу позволил Нань Гэ Эру забраться на кан, затем помог ему протереть его руки, налил чаю и отыскал обогреватель…
Наконец, побыв на миг занятым, Мо Шу тоже направился к кану, составляя компанию Нань Гэ Эру.
Он не спросил у Нань Гэ Эра, почему тот выходил. Он просто схватил его руки, задавая обычные вопросы, вроде того, был ли он голоден или замерз ли.
Нань Гэ Эр вздохнул, повернув лицо к Мо Шу.
— Что такое? — заметив, как Нань Гэ Эр смотрел на него, спросил Мо Шу.
Недавно Нань Гэ Эр осознал, что хотя Мо Шу обычно выглядел равнодушно, честно говоря, эмоции Мо Шу все еще можно было различить из его тона и того, как он говорил. Сейчас Мо Шу немного недоумевал.
— Тебе не любопытно, зачем я выходил? — спросил Нань Гэ Эр у него, усмехаясь.
Мо Шу удивился на миг, затем рассказал Нань Гэ Эру то, что ему передавали сегодня его подчиненные. Потом он спросил:
— Разве не в этих местах ты был?
Нань Гэ Эр тоже не имел намерений скрывать это от Мо Шу. Кроме того, в любом случае там не было ничего, что стоило скрывать. Потому он не посчитал, что что-то было неправильно, когда услышал, как Мо Шу называл ему места, в которые тот ходил. Он кивнул:
— Тебе не любопытно, зачем я туда ходил?
Мо Шу на миг оказался ошеломлен, как только услышал вопрос Нань Гэ Эра:
— Тогда зачем ты ходил туда?
По его выражению лица и его тону полное отсутствие любопытства было очевидно…
Черные линии свалились на голову Нань Гэ Эра. Что с этим твоим тактичным тоном?!
— Мне любопытно, — возможно, Мо Шу осознал, что что-то было не так с выражением лица Нань Гэ Эра, поэтому уточнил.
Нань Гэ Эр оказался еще больше удручен, поэтому взмахнул своими руками:
— Какая разница, тебе не нужно заставлять себя, — почему ты вообще ведешь себя так, словно у меня есть сильное желание выступить и рассказать тебе?!
Выражение лица Нань Гэ Эра позабавило Мо Шу. Он потянулся и потер его голову:
— По сравнению с теми незначительными делами, меня больше беспокоит, не замерз ли ты снаружи и хорошо ли поел.
— Они вовсе не незначительные, понятно? — лицо Нань Гэ Эра помрачнело; ты сосредоточен на совсем неправильных вещах, понятно? — Разве ты не боишься, что я сделаю что-то, чем причиню вред Гуан Тяню? Разве ты не напуган, что я могу таить злые намерения?
Мо Шу улыбнулся:
— Это не важно.
...Это не так важно, как мои приемы пищи? О чем ты вообще думаешь?
Заметив, как дергались губы Нань Гэ Эра, Мо Шу не имел иного выбора, кроме как снова выразить свое желание узнать:
— Тогда зачем ты туда ходил?
— Я больше не скажу! — Нань Гэ Эр отвернул свою голову, ведя себя как цундере[1].
Мо Шу усмехнулся, смотря на раздраженного Нань Гэ Эра:
— Ладно. Мне не любопытно, чем ты занимался снаружи, потому что я думаю, что ты не сделаешь ничего плохого, — он обнял плечи Нань Гэ Эра, бормоча. — Потому что мой Сяо Нань послушное дитя с беспощадным языком, но золотым сердцем, — после паузы он продолжил. — Тебе не нужно беспокоиться, если тебе что-то докучает. Только что-то станет горьким, я немедленно с этим разберусь. Не важно, что это.
Тон Мо Шу был весьма гордым, но тем, что деморализовало Нань Гэ Эра, было его осознание, что он не мог задать ни вопроса по поводу только что сказанных слов.
В самом деле, та фраза хорошо все изъясняет. Перед абсолютной силой каждая придуманная стратегия не более чем бумажный тигр, ведь так?
Нань Гэ Эр вдруг почувствовал себя все слабее и слабее.
Как и стоило ожидать, я не на том же уровне, что и эти ребята. И почему я связался с этими людьми?! Я просто навлекаю на себя презрение, поступая так!
Слабая мрачность, которую он почувствовал, когда только вернулся, уже исчезла. Теперь лишь живот Нань Гэ Эра был полон насмешек.
— Сяо Нань, — Мо Шу погладил его волосы, шепча в тоне, похожем на задабривающий. — Тогда почему бы не сказать мне, зачем ты выходил?